Однажды (СИ)

Оглавление

- Вы могли бы так общаться с мужем наедине? Показывать свою радость, открыто улыбаться?

- Я бы хотела так себя вести, но не знаю, смогу ли... Все-таки, меня учили скрывать свои чувства и быть сдержанной.

- Даже с любимым человеком?

Молчит. Потом поднимает на меня печальные глаза.

- Знаете, я так не хотела показывать, что переживаю из-за наших неудач, что закрылась... отдалилась... И ведь это разрушало наш брак не меньше, чем интимные трудности. Мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно говорить с мужем о том, что я чувствую. Лучше пусть посмеется, чем снова быть словно на разных сторонах огромной пропасти... Так, я поняла. Мне нужно с ним откровенно поговорить, что именно меня расстраивает, и попросить время на развитие моей чувствительности, свободное от интимных отношений. Еще я должна трогать себя и запомнить, что и где понравилось. А потом рассказать про это ему. У него тааакой взгляд будет... Все-таки я его очень люблю, очень! Что еще я могу сделать, чтобы он желал меня как женщину?

- Вы говорили, что никогда не видели его полностью обнаженным... Это так?

- Да, я закрываю глаза.

- Почему?

- Мне кажется, неприлично прямо смотреть на это место. А как не смотреть, я не знаю...

Вижу, что Тельга совсем засмущалась. Пожалуй, стоит ее поддержать байкой из собственной жизни.

- А вам не любопытно посмотреть? Вы боитесь его органа, потому что он когда-то причинил вам боль. Но если закрывать глаза, фантазия его дорисует еще более устрашающим и грандиозным. В реальности все может оказаться не так уж... ужасно.

- Любопытно. И вы правы, боюсь. Только не уверена, что решусь на это в ближайшее время.

- Вы можете не спешить. Хотите, я расскажу вам о своем первом контакте с мужским организмом?

Ох, как глазки загорелись. Куда только смущение делось.

- Я была подростком, он тоже, и мы, конечно же, были влюблены. Но я до этого момента никогда не видела мужчину обнаженным, а на рисунке в учебнике тело нарисовано схематично и в спокойно-висячем состоянии. Случился у нас с моим возлюбленным романтический вечер. Он сидел в кресле, в штанах и рубашке, я у него на коленях, тоже полностью одета - все-таки мы слишком юные, и переходить определенную черту не собирались. Но мне было очень любопытно. Нет, смотреть я пока стеснялась. Но вот потрогать на ощупь... И я осторожно пробралась пальцами в его штаны, а затем и в белье - при этом смотрела только в его глаза, делая вид, что знать не знаю, что там творят мои пальцы. Знаете, что там обнаружила?

- Что???

- Что-то упругое, теплое и нежное на ощупь. Только оно, почему-то, было сильно загнуто вниз. Полукругом. Я обхватила двумя пальцами это упругое, осторожно провела выше... и уткнулась в плоть. 'Живот, откуда это растет', - поняла я. Тогда, не разжимая пальцев, провела их вниз, в другую сторону этого самого органа... и снова уткнулась во что-то твердое и теплое. 'Тоже живот?' - не поняла я. Руку пришлось вытащить, взгляд моего любимого уже поплыл. А у меня сложилось впечатление, что мужское достоинство больше всего похоже на ручку от чашечки. И я совершенно не понимала, как его можно использовать по назначению.

Смотрю на клиентку, которая вновь с красными щеками хихикает себе в ладони. Достаточно неприлично-смешная история, чтобы убрать ореол загадочной грандиозности вокруг обсуждаемого места.

- Может быть, теперь вы захотите сами все увидеть?

Кивает, все еще подхихикивая. На такой оптимистичной ноте мы прощаемся, я пишу записку, в которой прошу помощи. Чтобы сексуальность Тельги проснулась, она должна чувствовать себя в безопасности. Поэтому я поощряю разговоры, комплименты и взаимные исследования, без соития. Надеюсь на понимание.

Когда Тельга уходит, на меня вновь наваливается тоска сегодняшнего утра. Домой возвращаться совершенно не хочется - там пусто и холодно...

Глава 41. Вечер.

Все-таки эти сны повлияли на меня. Да, печать не дала себя убить. Но, если бы мистер Тэ не пришел, ее бы не поставили... Так как про первый сон я не догадалась рассказать, то я уже должна была быть мертвой. Мне нечем защитить себя в магическом мире, только надеяться на помощь сильных. И от этого страшно. Да что там, в моем мире я так же беззащитна. От наркомана с ножом, от психа с автоматом, или банально от пьяного водилы не убережешься. Я слабая... Такая же слабая и смертная, как другие люди, какими бы богатыми и успешными они ни были. Моя бесконечная тревога, стремление все контролировать и организовывать - это всего лишь попытка обмануть себя: 'Все хорошо, твоя жизнь зависит только от тебя. Возьми с собой этот крем от ожогов, и с тобой ничего плохого не случится, ведь ты об этом позаботилась.' Как же это наивно! Мне холодно от этих мыслей и очень тоскливо. И одиноко. Я не знаю, с кем поговорить. Мои друзья, которые действительно любят меня, далеко. С ними нет связи. Мама далеко, недоступна. И дочка не обнимет, отгоняя тоску. Я совсем одна. Мне хочется плакать. Так жалко себя становится! Да за что мне это! Я не просилась сюда, не мечтала! Меня устраивала моя чуть скучная, однообразная, но живая жизнь дома. Азарт первых дней схлынул, накатила апатия. Хочу домой... Я плачу, уткнувшись в ладони, тихо жалуясь не пойми кому, как мне плохо. Хорошо, что клиентов больше нет. Удивительно, как на Тельгу-то сил хватило... Закрываю кабинет, выхожу на улицу. А там солнце, тепло, лето. На скамеечке в моем садике сидит Сейшей.

Растерянно здороваюсь. Он молча меня рассматривает, не торопясь объяснять цель своего визита. Может, есть какие-то новости про Брайона?