Долго и счастливо

Оглавление

Если бы тут только оказалась Айко… Не зря же ребята зовут ее старшей сестрой, наверняка она как-то сумела бы снять напряженность… Но Айдзавы рядом не было.

А обстановка все накалялась и накалялась.

Никогда бы не поверила, что Ватанабэ, это вечное солнце, может орать. При этом так орать. Я сидела на стуле в углу и смотрела со священным ужасом на истошно вопящего на друзей Такео, который обычно и голоса-то не повышает ни на кого. Даже моего нулевого знания языка хватило, чтобы понять, насколько же он экспрессивно выражается. Мисаки, который и с пятой попытки не сумел выдать прилично свою партию, мялся и с надеждой косился на дверь. Но Ватанабэ занял стратегически удобную позицию и перекрывал для младшего участника группы выход.

— Терция, Кано! Терция! Не секунда и уж тем более не кварта!!! Что ты творишь?! — надрывался мой жених. Эту претензию я поняла довольно ясно, спасибо учебе в музыкальной школе. А уж то, что Кано делал совершенно не то, услышал бы любой. Но находился бедняга в таком состоянии, что сейчас уже не был способен помнить о каких-то терциях, квартах и секундах.

Младший участник группы явно хотел переехать на другую планету. Другие ребята тоже начали откровенно паниковать, даже Хироши не рискнул вмешиваться, чтобы не попасть под горячую руку, зато очень выразительно посмотрел на меня. Взгляд «Ну сделай хоть что-нибудь», хорошо знакомый мне после работы в «Фейри стайл».

Придется делать…

Я подошла сзади и обняла изрядно перепсиховавшего лидера группы, шепотом рассказывая, что он самый лучший, самый талантливый и все будет замечательно. Ватанабэ ошарашенно застыл и как-то сразу смолк, завороженно внимая. Столько комплиментов от меня, да еще и за раз, он прежде никогда не получал.

— Я кофе принесу, — довольно улыбнулась я, чмокнув все еще онемевшего Такео. Надо было срочно исправлять ситуацию, пока ненаглядный не опомнился и не начал зверствовать снова. А то ребята никогда не смогут запись закончить.

— Juli-nee-san wa tenshi desu! — хором произнесли Като и Кодзи. Остальные только рассмеялись.

— Пробую им быть, — стараясь оставаться серьезной, пожала плечами я и вышла в коридор.

Ватанабэ уже находился на последней стадии кипения и мог взорваться в любой момент. И кроме меня, некому было больше умиротворять Такео, который уже готов был начать выкидывать друзей из окна за фальшивые ноты.

Кофе для шестерых оглоедов и себя любимой пришлось таскать от кофейного автомата в несколько заходов, но результат того стоил. Музыканты немного успокоились, а Мисаки даже сумел повторить требуемое идеально. Ну, почти идеально, но все и так прекрасно понимали, что выжать что-то большее из лидер-танцора не удастся, даже угрожая мучительной расправой. Такео после этого успеха едва не прослезился от облегчения.

Шинджу нервно косился на телефон. Свое он уже отработал, его наверняка ждала Макото, но не принято в команде было уходить раньше, чем отстреляются все, даже если хочется побыть с без пяти минут невестой. Удивительная преданность делу.

Ну или Кавамура просто боялся расправы со стороны Такео.

В режиме записи альбома Ватанабэ был действительно страшен. Даже для меня. Хотя я-то как раз к его творческой жизни имела отношение весьма опосредованное.

К шести вечера удалось с грехом пополам добить один трек. Если бы ребята были из Айнвара — перекрестились бы точно. «Близнецы», едва услышав слова лидера о том, что все свободны, синхронно повалились на пол и изобразили трупы. Весьма достоверно. Не пошевелились даже тогда, когда Шинджу слегка пнул их по очереди под зад.

Я же только надеялась, что записанная песня окажется заслуживающей такого адского труда…

— Ну что, домой? — тихо спросил Такео, обнимая меня. Он измучился, пожалуй, куда больше остальных.

Я кивнула. Наверняка его родители уже волнуются. Да и моему несчастью сейчас в первую очередь нужен нормальный отдых в безопасном месте.

— Домой, — улыбнулась я, прижавшись к нему. Следовало привыкать называть то место домом. И надо начать называть его маму и своей мамой. Все-таки теперь я буду проводить с ней куда больше времени, чем со своими родителями, да и госпожа Кимико ко мне действительно расположена.

Друзья Такео испарились из студии первыми. Им-то было куда спешить, и к кому — тоже. Мой жених же собирался спокойно, без спешки и довольно улыбался своим мыслям. Надеюсь, думал он обо мне.

— Джули, скажи, а ты уверена… что Маэда-сан одержимый? — неожиданно спросил он, когда мы уже стояли в дверях студии.

Я искренне считала, что от моих слов утром Такео просто отмахнулся… Но, оказалось, нет. Весь этот сумасшедший день обдумывал, переваривал…

— Да, — без малейших сомнений подтвердила я. — Я сперва и не поняла… Знаешь, очень странно все это выглядело. Как будто лицо двоится. Из-за этого не сразу удалось осознать, что не так. А потом просто в голове все сложилось. Два лица. Просто похожие. И он же постоянно… «переключается». То один человек, то другой. Это либо шизофрения… либо одержимость.

Ватанабэ замолчал, и мы с ним вышли наконец из студии. Мой жених задумался.

Уже на парковке, где нас ожидали четверо серьезных мужчин в строгих костюмах, ненаглядный снова заговорил:

— Но брат Маэды-сана погиб довольно давно, лет двенадцать назад, не меньше. Он не может сейчас выглядеть как Маэда-сан.

Настало время растеряться уже мне самой. Ватанабэ был совершенно прав. Дух мертвого наверняка не изменился бы внешне, сколько бы лет ни прошло с момента гибели. Но ведь лица, которые я видела, казались совершенно одинаковыми. Ни единого отличия, даже малейшего.