Правдивая ложь

Оглавление

Пол со смехом отмахнулся бы от ее слов, если бы не безысходная скорбь в ее глазах. Ее глаза… не цвет, но их разрез. Ее губы задрожали. И этот рот…

– Боже милостивый. – Пол смотрел на ее лицо так, словно никогда не видел его раньше. Может, и не видел. Как иначе он мог не заметить это сходство. О да, не очень явное, но определенное сходство. Как он мог любить их обеих и не видеть, не знать? – Ева сама это сказала?

– Да, хотя я бы не удивилась, если бы она продиктовала Нине: «Рассказать Джулии тайну ее рождения за ужином. В восемь часов». – Джулия отвернулась. – О, я ненавижу ее за это. Ненавижу за все, что она украла у меня. – Джулия снова резко обернулась, ее волосы разлетелись и упали на плечи. Она уже не дрожала, просто стояла совершенно прямо в холодном белом свете луны. – Моя жизнь, каждый момент моей жизни изменились в одно мгновение. Как все может стать тем же самым?

У него не было ответов. Он все еще пытался осознать ее слова. Женщина, которую он любил большую часть своей жизни, оказалась матерью женщины, которую он хотел любить всю оставшуюся жизнь.

– Подожди. Дай мне минутку. Думаю, я представляю, что ты чувствуешь, но…

– Нет. – Джулия словно излучала огонь. Все в ней было обжигающим: глаза, голос, сжатые в кулаки и вытянутые вдоль тела руки. – Ты даже отдаленно не представляешь. Когда я была маленькой, то иногда задумывалась… Это ведь естественно, правда? Кто они, те люди, которым я была не нужна? Почему они меня отдали? Как они выглядели? Какие у них были голоса? Я выдумывала разные истории… что они любили друг друга, а потом он погиб и она осталась одна, в нищете. Или что она умерла в родах, потому что он не успел вернуться и спасти ее… и меня. Множество сентиментальных маленьких историй. Но я оставила их в прошлом из-за своих родителей… – Джулия подняла руку, на мгновение прикрыла глаза. – Они любили меня, я не часто вспоминала, что я им не родная. На самом деле моя жизнь была такой нормальной, что я надолго забывала об этом. Но потом это снова нахлынуло. Когда я носила Брэндона, я думала, была ли моя мать так же напугана, как я. Печальна, одинока.

– Джил…

– Нет, пожалуйста, помолчи. – Она обхватила себя руками, словно защищаясь от него. – Не трогай меня. Я не хочу ни сочувствия, ни понимания.

– Тогда чего ты хочешь?

– Вернуться. – Отчаяние, словно воришка, прокралось в ее голос. – Вернуться в тот момент, когда она еще не начала рассказывать, и остановить ее. Заставить ее понять, что это просто еще одна ложь, с которой жить ей. Почему она это не поняла? Почему не смогла понять, что правда все разрушит? Она отняла мою личность, обезобразила мои воспоминания, лишила меня корней. Я не знаю, кто я. Что я.

– Ты та же, что и час назад.

– Нет, разве ты не видишь? – Джулия протянула руки ладонями вверх. Пустые. – Все, чем я была, построено на одной той лжи и всех последующих. Она родила меня тайно под именем, взятым из одного из ее сценариев. Затем она ушла в свою жизнь. Она даже не призналась ему… – Голос изменил ей, и она хрипло прошептала:

– Виктор. Виктор Флэнниган – мой отец.

Из всего, что Джулия сказала, только это не удивило Пола. Он взял ее руку, негнущуюся и ледяную, разогнул сжатые в кулак пальцы, обхватил их ладонями, согревая.

– Он не знает?

Джулия затрясла головой, потом со страхом взглянула на Пола. Понимает ли он, что смотрит на незнакомку?

– Господи, Пол, что она сделала? Что она сделала со всеми нами?

Он обнял ее, несмотря на ее сопротивление.

– Джулия, что бы ты ни чувствовала сейчас, ты справишься. Ты пережила развод родителей, их смерть, ты привела в этот мир Брэндона одна, без отца.

Она закрыла глаза, надеясь стереть из памяти лицо Евы… через плотно сжатые веки покатились слезы.

– Как я могу смотреть на нее без ненависти, ведь она так легко жила без меня?

– Ты думаешь, это было легко? – прошептал он.

– Для нее – да. – Джулия нетерпеливо смахнула слезы. – Черт побери, я знаю, через что она прошла. Сомнения, паника, боль… все эти фазы. Пол, я знаю, как это больно – обнаружить, что ты беременна, а мужчина, которого ты любишь или думаешь, что любишь, никогда не построит с тобой семью.

– Вероятно, поэтому она чувствовала, что может рассказать тебе правду.

– Ну, она ошиблась. – Джулия медленно, методично заставляла себя успокоиться. – Я также знаю, что, если бы я отказалась от Брэндона, я никогда бы не стала вторгаться в его жизнь, я не стала бы заставлять его вспоминать, как он думал о том, что был недостаточно хорош.

– Если она совершила ошибку…

– Да, она совершила ошибку. И эта ошибка – я.

– Замолчи. Ты хотя бы знаешь, что тебя зачали в любви. Это больше того, в чем может быть уверено большинство людей. Сколько я помню себя, мои родители были вежливыми незнакомцами, еле скрывающими отвращение друг к другу. Вот мое наследство. Тебя вырастили люди, которые любили тебя, и зачали люди, продолжающие любить друг друга до сих пор. Можешь называть это ошибкой, но, клянусь, тебе повезло больше, чем мне.

Джулия могла бы швырнуть ему в лицо все оскорбления, что вертелись в ее мозгу, а потом замирали от стыда, не добравшись до языка.

– Прости. Я не должна была срывать зло на тебе, и хватит упиваться жалостью к себе.

– У тебя полно причин и для того, и для другого. Может, теперь присядешь и поговоришь со мной? Джулия смахнула последние слезы.

– Нет, я правда в порядке. Ненавижу свои срывы.

– Нечего стесняться. У тебя прекрасно получается. – Он пальцами отвел волосы с ее лица и притянул к себе, прижавшись щекой к макушке. – У тебя был тяжелый вечер, Джил. Может, пойдешь спать?