Дневник любовницы мафии [СИ]

Оглавление

— У тебя есть эта композиция? — спросила я.

— Нет, я думала, что она есть у тебя, — удивилась тренер. Да, я неувязок. — Ладно, найдем.

Вечером вместо сеанса кино тренер позвала меня в зал и сказала:

— Я нашла композицию.

— Да? Я уж хотела Диме позвонить, чтобы привез…

Я вошла в зал, там сидел Антон.

— Хм… я не уверена, что это и есть композиция, — фыркнула я. — У меня уже был один восторженный наблюдатель, ничем хорошим не закончилось, — скрестила я руки на груди.

— Поменьше яду, Орлова, — отрезала тренер. — Чем точить об меня зубы и истерики устраивать, лучше займись делом, а то в последнее время, то в Англии она, то в больнице. У меня и без тебя куча дел. Можешь нос задирать среди своих, а мне не дерзи. Переодевайся и быстро! А то времени разогреться не будет, на этот раз у меня нет с собой холодильника с пачкой льда! — и ушла, хлопнув дверью.

Я была в бешенстве. Рваными движениями переоделась за какой-то ширмой и стала разминаться. Но присутствие посторонних меня раздражало, и я не выдержала:

— Что ты тут собираешься делать? — спросила я у Антона, пока разминалась.

— Акомпанировать, — указал он на гитару. — Кто такой Дима?

— Что?

— Я вас с ним подслушивал. И так ничего и не понял.

— А спросить было не судьба? — помрачнела я, вспомнив свой опыт подслушивания.

— Так не интересно.

— Понимаю. Много узнал интересного?

— Достаточно. Я узнал, что тебя это бесит.

— Верно. И в следующий раз лучше спроси.

— Так кто он?

— Он доктор.

— Ну, это-то я как раз и понял. Он твой парень? — Уф, кажется, Антон слышал не все!

— Он мой доктор!

В этот момент пришла тренер. Она усадила меня на стул и стала причесывать.

— Ну что, дуешься на меня? — усмехнулась она. — Вот и зря. Пожалели и хватит, чем больнее бьешь по человеку, тем сильнее он становится, — она закрепила на моей голове прочный узел из волос. — Я знаю. Я на твоем месте побывала. А теперь болтовню в сторону, показывай.

Я отвлеклась от проблем, энергично объясняла, показывала, маниакально блестели глаза. Тренер выслушала и сказала:

— Реализация сомнительная, — сказала она. — Особенно сомнительно в твоем исполнении. Нужна плавность и медлительность, а в тебе этого нет. Но раз уж костюм твой сгорел, попробуем.

— Я сделаю, — заупрямилась я.

— Да, пожалуйста. Просто если будет плохо, то я заставлю тебя вернуть старый номер, — скрестила руки на животе тренер. — Кстати, какой костюм ты хочешь к этому номеру?

— Сиреневый! — воскликнула я. — И синюю ленту.

— БОЖЕ! — воскликнула она. — У меня от твоих одежек глаза режет, но я еще надеюсь, что это пройдет. Давай сделаем запись песни.

— Запись получится очень тихая, ничего я поиграю, — «успокоил» Антон. Тренер скривила губы, пытаясь скрыть улыбку. Заговорщики! Ррр, ненавижу!

— Карин, начинай, — тренер встала и подошла ко мне. Я опустилась на колени.

Я прогнулась назад и взяла ленту в руки. Тренер не останавливала меня, просто спросила по окончанию:

— Давно у тебя эта идея?

— Не очень, но все же.

— Ясно. Так, иди сюда. — И она стала править «проблемные места». Я несколько удивилась тому, как давно не видела, чтобы она сама делала гимнастические упражнения. Но тогда будто захотела сама примерить на себя этот номер. Закончили мы только в час ночи. Как я догадывалась, тренеру идея понравилась больше, чем она пыталась показать.

До корпуса меня провожал Антон.

— Такое впечатление, будто ты сломаешься. Твои родители всяких травм не боятся?

— Мама боится. Но с тренером не поспоришь. Она решила, что я обязана заниматься, и мама сдалась, — сказала я и остановилась у перил домика.

Антон внезапно схватил мою руку и задрал рукав.

— Пока ты танцевала, я заметил.

— Я разбила стекло, и осколок порезал артерию, — призналась я. — Дима нашел меня. Он… не парень, — сказала я и поняла, что допустила оплошность.

— Нашел? — удивился Антон. Ну да, не объяснять же, что я ночью шлялась по улицам в одиночку.

— Забудь, — я отвернулась. — Просто нашел и все.

— Просто нашел и все. Как скажешь. Спокойной ночи, Карина.

Дима оказался прав. Когда я писала дневник, эмоции словно вытекали через кончик ручки на бумагу. Я удалила все фотографии Алекса, кроме одной, самой любимой. А что про лагерь? Тренер поставила мне великолепный номер, лучше которого в моей жизни никогда не было и не будет (от моего, признаться, осталось очень мало!), с Антоном я так и не начала встречаться, несмотря на все его попытки. Я не могла вынести звучания его имени и вспоминать о том, что последнего парня, который меня поцеловал, я тоже застрелила, а о голову первого разбила вазу. Эдакая опасная дама.

Я выиграла олимпиаду и даже, к собственному смущению, выиграла титул самой красивой спортсменки (говорю это потому, что данное обстоятельство вернуло мне некую веру в себя!). Я настояла, чтобы костюм был сиреневым, а лента синей, тренер сопротивлялась, но я добила ее, сказав, что либо так, либо я выступлю со старым номером. Я оказалась права, он влюбилась в эту постановку и сдалась. Весь мир услышал крик моей души. Но почти никто не понял. Woman, you can change my world. Не про нас с Алексом, но я верила, что чей-нибудь мир изменю! Изменю!

Я стояла на берегу залива и держала в руках дневник. Полыхал костер, жар заставлял покрыться потом мое лицо. Но в воду я не собиралась окунаться. Огонь уже начал затухать, когда я швырнула туда дневник. И он жадно потянулся к бумаге. Если бы я знала, что придется писать свою историю еще раз, я бы такой глупости не сделала!