Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого м

Оглавление

174

— Кугель, как ты великодушен! Случайно, одиноко бредя по жизненному пути, мы встречаем человека, который внезапно, или так это кажется, становится дорогим и верным другом. Мне будет жаль расставаться с тобой! Ты непременно должен оставить мне какой-нибудь маленький сувенир, и на самом деле я не согласен взять у тебя что-либо большее, чем этот кусочек мишуры, который ты носишь на своей шляпе. Пустячок, символ, не более, но он будет напоминать мне о тебе, до того счастливого дня, когда ты вернешься! Ты можешь отдать мне его прямо сейчас.

— С удовольствием, — ответил Кугель. С огромной осторожностью он пошарил в сумке и извлек оттуда украшение, которое первоначально было приколото к шляпе. — С самыми теплыми пожеланиями вручаю вам эту безделушку.

Фосельм несколько секунд смотрел на украшение, затем поднял на Кугеля исполненный благодарности взгляд своих молочно-золотистых глаз.

— Кугель, ты дал мне слишком много! Это ценный предмет — нет, не возражай мне! — а я хочу получить то довольно вульгарное украшение с фальшивым красным камнем в центре, которое я заметил у тебя раньше. Ну же, я настаиваю! Оно всегда будет висеть на почетном месте в моей гостиной.

Кугель мрачно улыбнулся.

— В Альмери живет Юкоуну, Смеющийся Маг.

Фосельм невольно сморщился.

— Когда мы встретимся, — продолжал Кугель, — он спросит меня: «Кугель, где мой „Нагрудный разбивающий небеса фейерверк“, который был вверен твоим заботам?» И что я отвечу ему? Что я не смог отказать некоему Фосельму из страны Падающей Стены?

— Необходимо поразмыслить над этим вопросом, — пробормотал Фосельм. — Одно решение прямо-таки напрашивается. Если бы, например, ты решил не возвращаться в Альмери, тогда Юкоуну никогда не узнал бы об этом. Или если, допустим… — Фосельм внезапно замолчал.

Прошел миг, и он вновь заговорил голосом, исполненным любезности:

— Ты, должно быть, утомлен и валишься с ног. Но сначала глотни моей ароматической настойки, которая успокаивает желудок и укрепляет нервы!

Кугель попытался отклонить это предложение, но колдун отказался слушать. Он принес маленькую черную бутылочку и два хрустальных кубка. В бокал Кугеля он налил на пол дюйма бледной жидкости.

— Я сам перегонял ее, — с гордостью пояснил Фосельм. — Посмотрим, придется ли она тебе по вкусу.

Небольшой мотылек подлетел к кубку Кугеля и внезапно замертво упал на стол.

Кугель вскочил на ноги.

— Сегодня мне не понадобится такой тоник, — сказал он. — Где я буду спать?

— Пойдем. — Фосельм повел Кугеля вверх по лестнице и распахнул дверь в комнату. — Это уютная спаленка, где ты отлично отдохнешь.

Кугель отошел от двери.

— Там нет окон! Мне будет душно.

— Да? Ладно, давай заглянем в другую комнату… Как насчет этой? Здесь замечательная мягкая постель.

— А что это за тяжелая решетка над кроватью? — с сомнением в голосе спросил Кугель. — Вдруг она свалится прямо мне на голову?

— Кугель, что за пессимизм! Всегда надо стараться найти в жизни что-нибудь хорошее! Заметил ли ты, например, чудесную вазу с цветами у кровати?

— Она прелестна! Давайте посмотрим другую комнату!

— Сон есть сон! — раздраженно заявил Фосельм. — Ты всегда такой привередливый? Ну хорошо, а как тебе нравится эта прекрасная спальня? Здесь замечательная кровать и широкое окно. Могу только надеяться, что у тебя не закружится голова от высоты.

— Это мне вполне подойдет, — кивнул Кугель. — Фосельм, я желаю вам спокойной ночи.

Фосельм гордо прошествовал назад по коридору. Кугель запер дверь и распахнул окно. На фоне звездного неба вырисовывались тонкие высокие трубы и одинокий кипарис, возвышающийся над домом. Кугель привязал конец подаренной ему веревки к ножке кровати и пнул ее, и кровать в мгновение ока утратила вес, взмыв в воздух. Кугель подтащил ее к окну и вытолкнул наружу. Он потушил лампу, взобрался на кровать и подтолкнул ее к кипарису, к ветке которого привязал другой конец веревки. Затем скомандовал:

— Веревка, вытянись!

Веревка растянулась, и Кугель всплыл к темному небу. Здание приобрело очертание несимметричной массы, чернее черного, с желтыми четырехугольниками, отмечавшими освещенные комнаты.

Кугель подождал, пока веревка не растянулась на сотню ярдов, затем приказал:

— Веревка, прекрати тянуться!

Кровать с мягким толчком остановилась. Кугель устроился поудобнее и стал наблюдать за домом.

Прошло полчаса. Кровать покачивалась на переменчивом ночном ветру, и Кугель задремал под пуховым одеялом. Его веки отяжелели… Вдруг из окна комнаты, в которой он должен был ночевать, вырвалась беззвучная вспышка. Кугель заморгал и сел, увидев, как пузыри блестящего бледного газа вырываются из окна.

В комнате стало так же темно, как и раньше. Через миг в окне замерцал свет лампы, и на фоне желтого прямоугольника показалась угловатая фигура Фосельма с прижатыми к бокам локтями. Он туда-сюда завертел головой, вглядываясь во тьму.

Наконец он ушел, и комната погрузилась во мрак.

Кугелю стало очень неуютно от близости здания. Он вцепился в веревку и произнес: «Тзат!»

Веревка развязалась и повисла в его руках.

Кугель приказал:

— Веревка, укоротись!

Веревка снова стала десяти футов в длину.

Кугель оглянулся на дом.

— Фосельм, каковы бы ни были твои деяния или злодеяния, я благодарен тебе за эту веревку и постель, несмотря даже на то, что из страха мне придется спать на воздухе.