Оценить:
|
Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого м
- Предыдущая
- 34/296
- Следующая
34
Ужаснейший звук, никогда прежде не слышанный на Земле, потряс воздух. Многие из тех, кто был на площади, сошли с ума.
Щупальца Рогола Домедонфорса по всему городу забились в предсмертных судорогах. Великолепные башни рушились, пронзительные вопли жителей сливались с грохотом катастрофы.
Юлан Дор и Элаи бросились на террасу, где оставили воздушное судно. Им в спину несся душераздирающий шепот:
— Я… еще… не мертв. Если… все мои мечты… пошли прахом, то я… убью… и вас тоже…
Они прыгнули в лодку. Юлан Дор поднял ее в воздух. Невероятным усилием воли умирающий мозг бросил одно из щупальцев им наперерез. Юлан Дор увернулся. Щупальце устремилось вслед.
Все пределы скорости были превышены, ветер пел и свистел за дребезжащей обшивкой. А вслед летела дрожащая длань гибнущего бога, пытаясь раздавить мошку, причинившую ему такую боль.
— Быстрее! Быстрее! — молил Юлан Дор послушную машину.
— Выше, — шептала девушка, — выше — быстрее…
Нос лодки ввинчивался в небо почти вертикально, но черное щупальце настигало — черная радуга, подножие которой — в едва видимом уже Ампридатвире.
Однако смерть настигла Рогола Домедонфорса раньше. Щупальце темным облаком осело над морем.
Юлан Дор продолжал полет на полной скорости, пока остров не превратился в дымку и не растаял на горизонте. Только тут он замедлил скорость и перевел дыхание.
Элаи неожиданно упала ему на плечо и бурно разрыдалась.
— Тише, девочка, тише, — успокаивал ее Юлан Дор. — Мы спасены; мы навсегда покидаем этот проклятый город.
Она мало-помалу успокоилась.
— Куда же мы теперь полетим?
Юлан Дур расчетливо и с некоторым сомнением осмотрел летающую машину.
— Никакой магии Кандайв не получит. Он может рассчитывать разве что на мой рассказ. Возможно, он даже останется доволен… И, конечно, он захочет летающую лодку. Но мы еще посмотрим…
— А нельзя ли нам просто лететь на восток? — прошептала девушка. — Лететь, лететь, лететь, пока не найдем место, где встает солнце… Может быть, там найдется для нас лужайка с плодовыми деревьями…
Юлан Дор глядел на юг, и думал о Кайне с его тихими ночами и днями, окрашенными в цвет вина, о своем просторном доме-дворце, о широком ложе, с которого так хорошо любоваться водами залива Санреаль, старыми оливами и гуляньями на городских площадях….
— Элаи, тебе полюбится Кайн. — ласково сказал он.
Гвил из Сфиры
Своей непохожестью на родителей и односельчан маленький Гвил с рождения вызывал у отца досаду. С виду совершенно непримечательный малыш испытывал непреодолимую тягу к необычному. Поговаривали, что кто-то сглазил его еще во чреве матери. Стоило мальчику хоть самую малость разволноваться, как он начинал странно хохотать. Это очень забавляло окружающих. А когда Гвилу исполнилось четыре года, пришла пора странных вопросов:
— Почему у квадрата четыре угла, а у треугольника — три?
— Как мы будем видеть, когда солнце погаснет?
— А в океане цветы бывают?
— А почему, когда ночью идет дождь, звезды не ширят?
На все это отец сердито отговаривался:
— Таковы законы мироздания, квадраты с треугольниками им подчиняются!
Или:
— Будем передвигаться на ощупь!
Или:
— Меня не волнует, что там, на дне, это одному Смотрителю ведомо!
Или:
— Звезды выше облаков, на них дождь не попадает!
Когда Гвил подрос, он стал очень вспыльчив, и быстро выходил из себя, однако жажда знаний брала верх над обидами.
— Почему человек умирает, если его убить?
— Куда исчезает красота?
— Как давно живут на земле люди?
— Что находится выше неба?
Отец сердился, но пытался ответить и на эти вопросы:
— Смерть — следствие жизни, — говорил он. — Жизнь человека — воздух в мыльном пузыре. Она ищет выхода, а между тем шар летит, как цветной причудливый сон.
— Красота — одна из уловок любви. Если в душе нет любви, красоты не увидеть.
— Одни говорят, что люди выросли из земли. Другие утверждают, что земля — творение человеческих рук. А что есть правда, один Смотритель и ведает.
— Выше неба лежит Бесконечность.
Гвил предавался размышлениям, пока ему не открылся тайный смысл явлений жизни. Соседи шептались, что при родах ему повредили мозг, и сейчас он пытается привести свой рассудок в равновесие.
Он часто бродил по травянистым холмам Сфиры, желая как можно лучше изучить окружающий мир.
Наконец он так утомил отца своими вопросами, что тот больше не мог их слышать, и отговаривался тем, что более ничего не знает.
Гвил к этому времени превратился в ладного стройного юношу. Он всматривался в жизнь широко распахнутыми глазами; однако жажда знаний не мешала ему слыть первостатейным щеголем. Но в уголках его губ таилось какое-то беспокойство.
Видя, что отец сердит на него, юноша попросил:
— Позволь мне задать последний вопрос!
— Задавай, — согласился отец, — но чтобы уж он и вправду был последний.
— Ты часто упоминал Смотрителя. Кто он? Где его искать?
Отец посмотрел на сына, как на сумасшедшего, и севшим голосом объяснил:
— Смотритель пребывает в Музее Человека. Согласно поверью, Музей находится в древней Земле Падающей Стены. Я не знаю точно, существует ли это место. Но многие полагают, что Смотритель знает ответы на все вопросы. К тому же он, несомненно, колдун, и тайны смерти открыты ему наравне с тайнами жизни.
— Я найду Смотрителя и Музей, чтобы до конца постичь суть всех вещей, — пылко сказал Гвил.
- Предыдущая
- 34/296
- Следующая