|
Оценить:
|
Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого м
- Предыдущая
- 26/296
- Следующая
26
Сколько я себя помню, городом правил Рогол Домедонфорс. Он знал все древние предания, все тайны огня и света, тяготения и невесомости, он постиг метафизику и сопутствующие ей дисциплины. Но при всей глубине знаний, он не замечал упадка духа в Ампридатвире. Слабость и вялость, которую он видел в своих подданных, он приписывал отсутствию образования. В последние годы своей жизни он трудился над созданием огромной машины, которая должна была вообще освободить человека от работы и тем самым дать ему возможность заниматься только размышлениями и науками.
И вот в то время, как Рогол Домедонфорс предавался трудам, город охватило религиозное безумие.
Соперничающие секты Паншу и Газдала существовали давно, но в споре участвовали только жрецы. И вдруг эти культы распространились повсеместно, и в народе произошел раскол. Жрецы, давние ревнивые соперники, опьяненные своей новой властью, призвали своих последователей к фанатичному служению. Разгорелись споры, поднялись мятежи, насилие. И в один из этих злых дней камень, пущенный чьей-то рукой, ударил Рогола Домедонфорса в висок, и тот упал с балкона.
Раненый, искалеченный, но сопротивляющийся смерти, Рогол Домедонфорс успел завершить свое детище. Но перед тем, как упокоиться на смертном одре, он отдал своей машине один-единственный приказ, и когда на следующее утро Ампридатвир проснулся, жители его обнаружили, что у них нет ни энергии, ни света; пищевые фабрики остановлены, каналы опустели.
В ужасе они бросились к Роголу Домедонфорсу, чтобы услышать его воистину последний завет:
— Я долго не замечал вашего упадка; теперь я вас презираю — вы принесли мне смерть.
— Но город умирает! Народ гибнет! — воскликнули они.
— Вы должны спасаться сами, — сказал им Рогол Домедонфорс. — Вы отвергли древнюю мудрость, вы были слишком ленивы, чтобы учиться, вы искали успокоения в религии, вместо того чтобы мужественно противостоять реальности. Я решил подвергнуть вас жестокому испытанию, которое, как я надеюсь, будет для вас целительным.
Он призвал соперничающих жрецов Паншу и Газдала и протянул каждому по табличке из прозрачного металла.
— По отдельности эти таблички бесполезны; но если их сложить вместе, можно прочесть заключенное в них послание. Тот, кто его прочтет, получит доступ к древним знаниям и будет владеть силами, которые я собирался использовать сам. Теперь идите.
Жрецы, пожирая друг друга глазами, попятились в разные стороны. Потом созвали своих приверженцев, и началась большая война.
Тело Рогола Домедонфорса так и не было найдено; некоторые утверждают, что его останки все еще лежат в катакомбах под городом. Таблички поместили в соперничающих храмах. По ночам начались убийства, а днем голодные умирали на улицах. Многие бежали на континент. Теперь и я следую за ними, оставляя Ампридатвир, последний дом моего народа. Я построю деревянную хижину на склоне горы Лью и проведу оставшиеся мне дни в долине Мел-Палусас.
Кандайв свернул свиток и вернул его в шкатулку.
— Твоя задача, — сказал он племяннику, — отправиться в Ампридатвир и раскрыть тайны Рогола Домедонфорса.
Юлан Дор задумчиво заметил:
— Что могло остаться тайной по прошествии тысяч лет?
— Ты прав, — согласился Кандайв. — Но с тех пор историки не упоминали имени Рогола Домедонфорса, и на этом основании я полагаю, что его мудрость все еще хранится под древним Ампридатвиром.
Три недели Юлан Дор провел в плавании по спокойному океану. Солнце озаряло горизонт кровавым багрянцем, и шествовало по небосклону; вода была неподвижна, если не считать ряби от ветерка и пенного следа за кормой.
Солнце садилось, бросая последний печальный взгляд на мир; наступали сумерки, за ними ночь. Древние звезды усеивали небо, и след за кормой корабля Юлана Дора переливался бледными отблесками далеких светил. Юлан Дор смотрел на безбрежные соленые воды, остро ощущая свое одиночество.
Три недели одиночества, пока однажды утром справа не показались темные очертания берега. Слева рассветной дымке виднелся остров.
Недалеко от его корабля переваливалась с волны на волну неуклюжая баржа под квадратным парусом, сплетенным из тростника.
Юлан Дор пригляделся и различил на ее палубе двух рыбаков в грубой зеленой одежде. У них были волосы цвета спелого овса и голубые глаза; и оба уставились на незнакомый корабль в крайнем ошеломлении.
Юлан Дор спустил парус и перекинул на баржу трап. Ни один из рыбаков не проронил ни слова.
Тогда Юлан Дор обратился к ним первым:
— Похоже, вид человека вам незнаком.
Старший завел заунывный распев — явно заклинание против демонов и злых духов. Мореход рассмеялся:
— Почему ты меня поносишь? Я такой же человек, как и ты.
Младший отозвался на береговом наречии:
— Мы полагаем, что ты демон. Во-первых, среди нас нет черноволосых и черноглазых. Во-вторых, учение Паншу отрицает существование в нашем мире других людей. Поэтому ты не можешь быть человеком.
Старший, прикрывшись рукой, предостерег младшего товарища:
— Подвяжи язык; не говори ни слова. Он проклянет твой голос…
— Вы ошибаетесь, уверяю вас, — вежливо успокаивал их Юлан Дор. — Вы сами когда-нибудь видели демонов?
— Нет, кроме гаунов.
— Я похож на гауна?
— Совсем не похож, — признал старший.
Его младший товарищ указал на темно-красный плащ и зеленые штаны Юлана Дора.
— Он, очевидно, разбойник; смотри, какая на нем одежда.
— Нет, я не разбойник и не демон. Я всего лишь человек…
- Предыдущая
- 26/296
- Следующая
