Повести

Оглавление

Не может сдаться и Васильев. Он тысячу раз пройдет по дну только затем, чтобы в тысяча первый найти в далеких глубинах то золото, которое когда-то, впервые в мире, достал из морских недр большой и простой человек!…

Послышался протяжный и назойливый сигнал из репродуктора. Конструктор, как бы опомнившись, встряхнул головой и нажал кнопку. На экране показалось лицо Гасанова.

— Понимаешь меня, Александр Петрович, дело не очень хорошее, взволнованно сказал он. — Я сейчас говорил с Агаевым. Он считает, что надо кончать испытания, там ничего нет. Неправда, я знаю — есть! Я почти на пятьдесят метров опускался. Я своими глазами видел нефтеносные пески, видел выходы газов… Надо дальше искать! Хочешь, я с тобой пойду?

— Спасибо, спасибо! — проговорил растроганный Васильев. — Я рад тебя видеть рядом… Но мы очень далеко. Тебе сейчас не добраться до нас… Потом… аппарат все-таки не видит нефтяных пластов…

— Он слепой, твой аппарат! — раздраженно крикнул Гасанов. — Я уже говорил Саиде. Брось его к черту и попробуй смотреть своими глазами. Ты знаешь, как выглядят нефтеносные пески? Сам смотри!… Нет, ты не увидишь… — Он досадливо поморщился. — Надо хорошо знать дно, чтобы различать их. Я предлагал взять специалиста-геолога, да нет, вы на технику понадеялись!… Саиду не всегда надо слушать… Как хочешь, Александр, я все-таки тебя найду.

Конструктор подводного танка быстро встал и, словно на что-то решившись, хлопнул ладонью по столу. На самом деле, почему он так верит аппарату ультразвуковой разведки? А вдруг, действительно, Гасанов прав? Слепым может быть аппарат на таких глубинах. Его в этих условиях никогда не испытывали.

— Слушай, слушай, Гасанов! — закричал он в микрофон. — Со мной Нури, он часто спускался с аппаратами и знает морское дно. Признаки нефти ему известны. Попробуем… Мы, наверно, еще не успели выбраться с глубоких мест.

— Скорее, дорогой, скорее!… Позови Нури, я ему все как следует объясню.

Васильев пошел к двери и по пути взглянул на показания прибора глубины. Может быть, еще есть сто метров?… Что такое?

Он в изумлении остановился перед прибором. Стрелка застыла на цифре «300». Как это могло случиться? На обратном пути морское дно должно постепенно повышаться…

Неужели потерян курс?

* * *

Торопливо вбежал Васильев в комнату с зеркальным окном. В черной воде он увидел длинный светящийся конус лучей прожектора. Навстречу ему медленно полз песчаный холм. Подводный дом двигался.

Застучали каблуки по железной лестнице: Васильев взбежал по ней не переводя дыхания.

В штурманской рубке — полумрак. Свет проникал только из иллюминатора.

Недалеко от аппарата ультразвуковой разведки, с которым сейчас возились Саида и Синицкий, была пристроена широкая доска, вроде крышки от стола. На ней лежали, вытянув ноги, Нури и старый мастер Ага Керимов. Прильнув к стеклу, они рассматривали движущуюся поверхность морского дна.

Опанасенко стоял рядом, следя за глубиномером.

— Саида! — тихо позвал Васильев свою помощницу.

Она встрепенулась, оставила Синицкого у прибора и неслышно подбежала к начальнику.

— Что все это значит? — сурово спросил Васильев, указывая на Керимова и Нури.

— Они хотят попробовать без нашего прибора, — сказала, несколько смутившись, Саида, — просто на глаз: может быть, заметят просачивание… Нури не верит, что здесь ничего нет. Да и Керимов тоже… Говорят, что надо бурить… Но, Александр Петрович, аппарат должен нормально работать! — заглядывая ему в лицо, настаивала Саида. — Как я могу ему не верить? Вот и Синицкий то же говорит. Он еще раз решил измерить усиление.

— Приказано было возвращаться, — сказал Васильев, скрывая под внешней суровостью радостную взволнованность и нетерпение, — а вы спускаетесь еще глубже… — Он бросил взгляд на прибор глубины.

— Да нет же, Александр Петрович! — возразила Саида. — Мы идем обратно, как приказано, только… — она посмотрела на компас, — другой дорогой, южнее.

— Здесь надо бурить! — Нури вдруг вскочил со своего места и что-то по-азербайджански спросил у Керимова.

Тот утвердительно кивнул головой.

Нури подбежал к Саиде и, не замечая Васильева, скрытого полумраком рубки, быстро заговорил:

— Скажи, скажи ему: надо пробовать! Здесь нефть!

— Не горячись, Нури, — перебил его Васильев, выходя на свет. Идем к телефону, там тебя ждут…

На экране видеотелефона отражалось лицо Гасанова. Он прислушивался к звуку шагов.

Нури, волнуясь, подошел к аппарату:

— Я здесь, Ибрагим Аббасович.

— Вот какое дело, Нури, — обратился к нему Гасанов. — Ты бывал в разведке, наверное замечал выходы песчаника. Сейчас ты их видел?

— Нашел… Думаю, что здесь должна быть настоящая «антиклиналь».

— Уверен, что пласты изогнуты дугой?

— Есть предположение. Надо, хотя бы примерно, составить профиль и…

— Александр Петрович, — сказал, оживившись, Гасанов, — мы сейчас кое-что подсчитаем…

Вбежала Саида. Она задыхалась от волнения и никак не могла убрать с лица рассыпавшиеся волосы.

— Что там? — быстро спросил Васильев.

— Нашли… Скорее! — почти закричала Саида и, бессильно опустившись в кресло, тихо добавила: — Аппарат работает.

Видимо, ей дорого далось это волнение за честь своего дела, своих аппаратов…

— Саида! — позвал репродуктор.

Но она не слышала его голоса и несвязно бормотала:

— Синицкий сделал переключения в аппарате, поднял напряжение… увеличил усиление почти в два раза, так как надо было принимать отражение от самых глубоких пластов. Оказывается, нефть там… Кто же мог предположить? Мы искали ее ближе.