Терновая обитель

Оглавление

Несколько соседских женщин, которые помогали мне после смерти отца, все еще сидели на кухне и пили чай. Я тоже выпила с ними чаю, потом они вымыли посуду и ушли.

Я осталась одна в пустом и уже чужом доме. Сев в кресло-качалку около угасающего камина, я глубоко задумалась. Итак, свершилось самое худшее, того, чего так боялись мои родители, ― я осталась одна, без дома, без денег, без семьи. Пройдет еще какое-то время, прежде чем в дом переедет семья нового священника. А что же будет со мной? Надо продать всю мебель, все вещи, постараться выручить как можно больше денег и начинать искать работу.

Но где? И какую работу? После года в университете, где я начала изучать биологию, геологию и химию, я (как желчно заметила бы моя мать) могла претендовать только на должность квалифицированного бездельника. Даже работа в начальной школе требовала законченного образования, не говоря уже о том, что в конце сороковых найти любую работу считалось большой удачей. Хватит. Я резко остановила кресло, собираясь встать. Утро вечера мудренее. Может быть, сон придаст мне силы и подскажет верное решение. В камине треснул уголек, и мне показалось, что в пустом доме даже этот звук вызвал неприятное гулкое эхо.

Раздался звонок.

За дверью стояла одна из давешних женщин. В руке она держала конверт.

― Извините, мисс Джили, забыла вам передать письмо. Оно пришло сегодня утром, но было столько дел, уборка… Вот оно.

Я поблагодарила ее и взяла письмо. Женщина колебалась, не отводя от меня взгляда.

― Может быть, я могу вам еще чем-то помочь? Нехорошо вам оставаться одной в доме после того, как ваш отец… Одним словом, может, зайдете и поужинаете с нами?

― Вы очень добры, миссис Грин. Все в порядке, честное слово. И спасибо за письмо. Вам не стоило беспокоиться, оно могло подождать и до завтра.

― Ну что ж. Если вы так уверены… Тогда завтра я приду к вам с утра, помогу по дому. Спокойной ночи, мисс Джили.

― Спокойной ночи, миссис Грин.

Вернувшись к остывающему камину, я прежде всего посмотрела на конверт. Адрес напечатан, а не написан от руки. Вверху ― смутно знакомый логотип какой-то компании. Внутри большого конверта лежали конверт поменьше и письмо. Я прочитала его. Медленно опустилась в кресло. Потом прочла еще раз.

Письмо было от компании «Мартин & Мартин», поверенных тети Джэйлис из Солсбери. Они уполномочены передать мне письмо моей тети ― мисс Джэйлис Саксон, которая умерла месяц назад, 16 июля, от пневмонии. К письму мисс Саксон они прилагают копию завещания, по которому я являюсь единственной наследницей тети, следовательно, мне отходит дом тети со всем содержимым. Около года назад тетя дала указания поверенным, с тем чтобы это письмо и копия завещания попали ко мне в руки 12 августа 1948 года. По печальному стечению обстоятельств эта дата почти совпала со смертью тети. Поверенные выражали мне свое соболезнование, извинялись, что вынуждены сообщить такие грустные новости, и надеялись, что в будущем я буду так же пользоваться их услугами, как это делала моя тетя. Не буду ли я так любезна сообщить, когда я намереваюсь приехать, и т. д.

Негнущимися пальцами я открыла маленький конверт. Никогда до этого я не видела почерк тети Джэйлис, но тот почерк, который я увидела, был каким-то образом похож на нее.

...

«Моя дорогая Джэйлис, я не давала тебе свой адрес, потому что в последнее время живу очень уединенно. Но если хочешь, приезжай в Вильтшир, поместье Торнихолд, на краю Вестермэйнского леса. Поезд идет до станции Сейнт-Торн, а дальше дорогу знает таксист.

Совпадений не бывает. Дом теперь твой и ждет тебя. Не откладывай приезд надолго. Здесь есть все, что тебе нужно. Бери все и будь счастлива, моя милая. Присматривай за Ходжем. Он будет по мне скучать.

В камине погас последний уголек. Я смотрела на дату, стоящую внизу письма, и не могла оторвать от нее глаз. 9 декабря 1947 года. Больше полугода назад.

Глава 5

Не знаю, как я представляла себе тетин дом. Обычно так и бывает, что представления и фантазии совершенно не совпадают с реальностью и очень скоро вытесняются ею. Наверное, я воображала себе этакий старинный дом с почтовой открытки ― романтичный, крытый соломой, утопающий в цветах ― огромные чайные розы на изгороди, сирень, достающая чуть ли не до дымовой трубы. Одним словом, живописную картинку из своего раннего детства.

На деле все, конечно, оказалось не так. Как я узнала, когда-то этот дом был частью огромного поместья и принадлежал управляющему. В нескольких милях от него находилась деревня, построенная для работников комиссии по лесному хозяйству, выращивавших на нескольких акрах купленной комиссией земли хвойные деревья. Две длинные дороги прорезали лес до самого центра и в самом центре упирались в господский дом ― теперь всего лишь груду развалин. Широкие каменные ступени вели в пустоту, к дверному проему, за которым ничего не было. Две сохранившиеся стены зияли отверстиями окон, широкий мощеный двор густо зарос травой. Запустение и забвение царили теперь в этом некогда процветающем викторианском поместье. Все указывало на то, что последний отпрыск рода, владеющего этой землей, скончался много лет тому назад. Кроме этих развалин и деревни лесничих, которая называлась Вестермэйн, сохранились дом привратника, разделенный аркой ворот на две части, и дом управляющего, который в свое время купила тетя Джэйлис.

В первый раз я увидела его дождливым сентябрьским днем, почти через месяц после смерти отца. Все было улажено ― мебель я частично продала, частично оставила новым жильцам, зная, что дом тети Джэйлис перешел ко мне вместе со всей обстановкой. Несколько любимых вещей отца я упаковала и оставила, с тем чтобы забрать сразу же после обустройства на новом месте.