Служба Радости

Оглавление

— Копаю.

— А-а-а… ну, можно и так. Без шика, конечно…

Жюбо встал на колени и помог Манаде делать подкоп. Опять ломались ногти, кожа на пальцах сдиралась. Спустя десять минут они вырыли достаточную дыру, чтобы пролезть. Манада копала с ехидной улыбкой, Жюбо несколько раз кинул оправдывающийся взгляд. Ну не пришла к нему мысль о подкопе, так что теперь?

Оказавшись на территории свалки, мертвые осмотрелись. Вроде, такая мелочь — металлическая сетка, но за ней все смотрится не так зловеще, как изнутри. Будто границу для страха провели этой простой рабицей. Помойка представляла собой ровное плато с нагромождениями мусора. Все-все, начиная от пивных бутылок и кончая тракторами, Петя Трохин сгреб в аккуратные кучи, тщательно сортируя. Ну, то есть он, конечно, делал это не сам, наверное… Они пошли вглубь, на пути попадались горы разного содержания. Например, металлическая гора или пластиковая. Железные банки блестели, отражая свет прожекторов, кучи всевозможной проволоки скрепляли части различных механизмов, шестерни, старые машины. Пластиковая гора состояла, в основном, из бутылок и полиэтиленовых пакетов. Каждая метров пятнадцать в высоту, а в диаметре не меньше сорока. Они походили на конфеты типа 'Трюфель', правда, есть их полагалось великану, не меньше.

Обойдя две первые горы, они увидел стеклянную. Столько разбитых тарелок Манада не видела никогда! Кроме того имелись: бутылки, вазы, чайники, лампочки, экраны от телевизоров, оконные стекла и прочее, и прочее. Странно, но металлические, стеклянные и пластиковые нагромождения как будто обносили свалку по периметру. Словно огромные ребра, они закрывали обзор сердца гигантской помойки. А в центре начиналось самое интересное — органические отходы. После стеклянных куч первыми попались, извините за выражение, горы говна! Можно, конечно, смягчить формулировку и сказать: горы фекалий или бывшее содержание кишечника, но когда перед тобой десятиметровая куча исходит сонными мухами, а запах ее, пусть не ощущается, но как будто виден…. Да, в голову приходит только это слово. Но даже не горы говна вызвали у Манады и Жюбо гримасу отвращения. Второй уже думал, что, состоя в Службе Радости, повидал мерзостей, но ошибся. За горами дерьма открылись горы трупов. И слава Светлому, хоть не человеческих! Коровы, собаки, волки, змеи, лошади, крысы, суслики, хомяки, свиньи и даже такие экзотические, как верблюды, львы и зебры, а на вершине гнил самый настоящий кит… Но трупная гора мертва лишь на первый взгляд. Тысячи крыс пируют на костях, миллиарды червей ползают, демонстрируя отвратные белые брюшки, причем как первые, так и вторые огромны! Конечно, не как саблезубые крысы, которых Жюбо доставлял тому же Биатриче, но размером с кошку, а черви не меньше человеческого пальца.

— Фу! — выразила общее мнение Манада. — И он здесь живет?

— Каждому, конечно, свое, но ты права. Только законченный псих станет здесь жить. Приготовься, я чувствую, он где-то близко.

— Главное, чтобы он не был внутри этого…

Обогнув жужжащую мухами гору, они вышли, чтобы содрогнуться еще раз. Теперь Манаду потянуло на тошноту. Человеческих трупов вам не хватало, так получайте! Жюбо верно понял — Петя заключил сделку с абортариями всей области. Горка (хорошо хоть не гора!) трупиков находилась вблизи лаборатории. Маленькие, кровоточащие, исходящие гноем, тельца навалили в кучу, меж них сновали уже виденные крысы и черви. Только теперь те и другие еще увеличились. Одна крыса, почему-то седая, превосходила размером овчарку. В точь как детеныш саблезубой. Она вальяжно выгрызала у трупиков исключительно мозги. Тонкие черепа хрустели под длинными зубами, как грецкие орехи под плоскогубцами.

— Великий Гояба, да что же это такое… — Манада даже перекрестилась.

— Знаешь, мне кажется, убийство Пети доставит мне огромное удовольствие, — сказал Жюбо сквозь зубы.

— Но ведь, это же не он их…

— Не он. Но все равно. Как подумаю, что какие-то пьяные дуры делают аборт… видели бы они, куда попадают тела их нерожденных… пошли отсюда!

Манада не возражала, напротив, если б спросили, проголосовала бы обеими руками с готовностью. Они обогнули и это препятствие.

Оставив страшную кучу позади, мертвецы наконец вышли к сердцу свалки — лаборатории Пети Трохина. Здание напоминало фабрику или завод. Трехэтажное, на крыше трубы, последний этаж полностью застеклен. Его окружал еще один забор, на серых бетонных стенах вывели странные рисунки: фигуры людей с лопатами, трактора, какие-то надписи. По форме обычная квадратная коробка, ничего особенного, но веяло оттуда чем-то недобрым…И тут перед мертвыми предстали первые проблемы, пока незначительные. Псы.

Не меньше пятисот собак стояли и смотрели на них, решая: стоит ли разорвать мертвых на части прямо сейчас, или погодить? Разной породы, разного размера, есть дворняги. Самая большая — дог, самая маленькая — болонка. Черные носы втягивают воздух, мохнатые уши подергиваются, не слыша стука сердец. Будь с ними Соня, псы уже давно напали бы, но в мертвых они не видели угрозы. Посреди куч мусора курьеры тоже выглядели мусором. Шевелящимся, но мусором.

— Если они на нас набросятся… — начала Манада.

— Придется дожидаться регенерации у них в желудках, — закончил Жюбо.

— А так и будет, можете не сомневаться! — разнесся над мусоркой голос Пети Трохина.

Ну откуда мертвые могли знать, что их засекли еще на подступах? Жюбо правильно заметил — на башнях нет наблюдателей. Но ему просто не пришло в голову, что они оснащены камерами. Слишком сильно довлели над Жюбо стереотипы об отсталости триста тринадцатой эпохи, он не учел: в периоде, где летают на самолетах, ездят на автомобилях и пользуются компьютерами, камеры слежения — вещь вполне обычная.