Тайна зачарованной земли

Оглавление

– Не проси прощения, папа, – глядя на него счастливыми глазами, произнесла она. – Главное, мы снова вместе, целые и невредимые. Теперь, когда столько пережито, я знаю, вы с мамой были правы, иначе было нельзя.

– Ты изменилась и совсем стала взрослой, – почему-то с грустью в голосе сказал Алекс, разглядывая её.

– Папа, мы не виделись чуть больше года, я тогда была уже совсем взрослой, – засмеялась сквозь слёзы Полина.

– Нет, тогда просто прибавлялись годы, но ты оставалась всё той же капризной девчонкой. Теперь в твоих глазах так много всего. Это можно понять, путь посвящения – самое трудное испытание для мага, не каждый бы осмелился вступить на него в твоём возрасте.

– Храбрость совсем ни при чём, меня спасала на этом пути моя наивность, – весело усмехнувшись, произнесла Полина.

– Несмотря на это, я горжусь тобой и преклоняюсь, – он склонился в глубоком поклоне. – Клан избранных вновь обрёл своё могущество, и это сделала моя дочь.

– Я совсем не думала о такой карьере, папа, но, видно, от судьбы не уйдёшь.

– Узнаю свою дочь, как всегда шутишь, – обнимая и целуя её, промолвил Алекс. – Что же я держу тебя у порога! Проходи, садись к огню, ты с дороги и голодна, а я тебя совсем заговорил.

– Папа, я видела маму, она передавала тебе привет, – задержав его руку, сказала Полина.

– Так это всё же исполнилось!

– Мама стала стражем источника сил избранных. То, что я совершила, и перстни, что ты вернул, дали ей возможность обретать физический облик в нашем мире.

– Она говорила мне, что это возможно, когда я уговаривал её пойти со мной в Делир, но я не поверил. Теперь мы сможем встретиться? – в глазах отца засветилась робкая надежда.

– Мы не говорили об этом, но я думаю, что она захочет в скором времени посетить Делир, для этого у неё есть веские причины.

Не удержавшись, Алекс подхватил дочь в объятия и закружил по комнате.

– У меня сегодня самый счастливый день, я обрёл самых дорогих мне людей, – воскликнул он, целуя дочь.

– Папа! Поставь меня! Я вся грязная с дороги. Мы с Кимом с утра добирались до Драгоценного утёса, у нас там так сейчас жарко.

– Прости меня! Я совсем потерял от радости голову, конечно, тебя проводят в твои апартаменты и помогут привести себя в порядок. Здесь всё твоё, а ты, как всегда, моя повелительница, – поставив её на ноги, произнёс Алекс.

– Нет, папа, наши игры кончились. Ты правитель этой страны, а я всего лишь твоя дочь.

– Хорошо, пусть будет так, но и я не забыл, кто передо мной. Ты хранительница, высшая из избранных, наследная принцесса этой страны.

– Сколько же титулов на мне теперь навешано, – усмехнулась Полина, – но окажи мне одно одолжение. Я не хочу, что бы обо мне ещё кто-то знал до тех пор, пока мы не поговорим. Надеюсь, стражники, с которыми я встретилась по дороге к тебе, надёжные?

– Вполне, это моя личная охрана, они преданы мне. Пошли, я сам тебя провожу.

Он нажал на кнопку в завитке резьбы, украшавшей одну из панелей. Она отодвинулась, открывая проход в широкий коридор. Алекс шёл, открывая перед ней двери.

– Это твой кабинет.

Она огляделась. Ничего яркого, утомляющего глаза. Отделка мебели, стен, ковры на полу, все в пастельных бежевых, коричневых, жемчужно– серых тонах. Мебель обтянута тесненной золотым узором кожей. Вдоль стен книжные шкафы, заполненные книгами от пола до потолка. Массивный письменный стол из золотисто-коричневого дерева. На нём письменный прибор. Полина, приглядевшись, узнала камень – зелёный, с загадочными искрами внутри – авантюрин. На одной из стен гобелен. Над зелёным морем тайги вознёсся к небу утёс, на его вершине одинокая берёзка, её листья багряно вспыхнули под лучами уходящего за голубовато-сиреневые сопки кроваво-огненного диска солнца.

– Откуда этот пейзаж, отец? – остановилась перед ним Полина.

– Оттуда.

– Как художница, что выткала гобелен, смогла его увидеть?

– Её жених был наблюдателем. Он подсказал ей этот сюжет.

Полина медленно прошлась по кабинету, подошла к светильнику. На серо-голубой подставке из халцедона, в выточенном из золотисто-желтого топаза тюльпане, горел неугасимый волшебный свет. Долго стояла перед окном, занимающим почти всю стену, вместо обычных стёкол в него был вставлен витраж. Цветные стёкла в серебряном переплёте, словно живые, передавали осеннее серое небо, ивы, утопившие тонкие ветви с остатками жёлтых листьев в тёмно-синей воде озера. Склонившийся на ветру камыш, и одинокую цаплю, тоскливо глядевшую вслед улетающей на закат стае.

– Тебе не нравится? – заметив грусть в её глазах, спросил Алекс.

– Нет, просто цапля мне напомнила сейчас себя, – печально улыбнувшись, сказала Полина.

– Завтра же прикажу всё изменить, – нахмурился отец.

– Не нужно ничего менять, – придержала его за руку дочь, – витраж красивый, пусть всё остаётся, как есть, а тосковать я всё равно буду, от этого никуда не денешься.

– Ты привыкнешь здесь и Делир полюбишь, – во взгляде, обращенном к ней, была надежда. – Смотри, это твоя спальня, – он толкнул ещё одну дверь. – Вход справа ведёт в бассейн, а дальше комнаты для гостей, для приёмов, зал для балов, сад и много всего. Ты осваивайся, одежда в шкафах. А я пока прикажу приготовить ужин и подать его в мой кабинет, – заторопился Алекс.

– Папа, я не спросила тебя о главном, – придержала его за рукав дочь.

– Мы поговорим обо всём во время ужина. Хорошо?

– Хорошо, – отпустив его руку, согласилась она.

* * *

Отец ушёл. Оставшись одна, Полина оглядела спальню, окружающая роскошь поражала её. Андерс был прав, когда назвал дом, в котором они жили в Чите, жалкой лачугой. Теперь ей предстояло жить здесь. Она прошла по пушистому белому ковру, в котором ноги утопали по щиколотку, заглянула в один из встроенных шкафов. Невесомые пеньюары, мягкие полотенца, стопки белья – всё необходимое для сна. В центре комнаты стояла большая кровать из розового дерева, украшенная затейливой резьбой. Напротив окна зеркало в золотой оправе во всю стену. Возле него изящный туалетный столик из того же дерева, что и кровать, с множеством флаконов и баночек. Рядом высокая ваза из молочно-белого стекла. В ней, на длинных стеблях, склонили головки живые, удивительно крупные, жемчужно белые лилии. Множество светильников, пуфиков, безделушек. Большое окно закрыто шторами из бледно-розовой вуали, подвешенными к вычурному золотому карнизу.