Тайна Ретта Батлера

Оглавление

131

— Ну вот, теперь я свободен. Я же говорил тебе, толстая скотина, что рано ты радуешься, что Мигеля Кастильо не так-то легко вздернуть и не всегда петля задергивается на шее того, кто этого не хочет.

Мигель Кастильо намотал цепь кандалов себе на руку, вытер испачканный кровью браслет, который еще несколько минут тому назад связывал его с Фредом и затащив тело в глубину разрушенного дома, бросил на пол, завалив обломками досок.

— Лежи здесь, урод, а Мигель Кастильо будет вновь на свободе.

Он поглубже надвинул на голову шляпу, так, чтобы тень скрывала его лицо, и зашагал по улице. Правда, перед этим он обшарил карманы Фреда, вытащил все деньги, которые у того были, быстро пересчитал их и спрятал за пазуху.

— Этого мне вполне хватит.

Он знал, куда спешить, но он не видел, что за ним следит однорукий, который, прячась за зданиями, перебегает от одного угла до другого.

Револьвер Фреда уже висел на поясе у Мигеля Кастильо и он, хоть на его руке и была тяжелая цепь, чувствовал себя превосходно, ведь он был свободен, был вооружен, у него было немного денег и самое главное, — он знал, где находится кладбище, на котором спрятано золото, и он знал, что обязательно доберется до этого кладбища, может быть, доберется даже раньше, чем туда попадут Рэтт Батлер и Гарри Купер со своими бандитами.

— Вот там-то я их и встречу, а тогда мы посмотрим, кто кого. Ведь я Мигель Кастильо, и я не подарок. Ведь недаром за мою голову дают три тысячи долларов, а за их пустые ящики не дадут и ломаного гроша, — утешал и подбадривал себя мексиканец, шагая по грязному переулку в сторону кузницы.

Он уже слышал звон молота и запах разожженного горна. У кузницы стояло около дюжины связанных лошадей, толпились хозяева. Все с нетерпением ждали, когда кузнец начнет свою работу, когда он сможет подковать лошадей.

Мигель Кастильо обошел собравшихся стороной и пробрался в кузницу через низкую дверь с заднего двора.

Кузнец возился у горна, раздувая его.

— Эй, приятель! — позвал его Мигель Кастильо.

Кузнец поднял испачканное лицо и взглянул на незваного гостя. Он увидел перед собой мужчину с разбитым лицом в сержантском мундире и в шляпе, надвинутой почти на самые глаза.

Но самое главное, он увидел в руке Мигеля Кастильо револьвер со взведенным курком.

— Что вам, сэр?

— Мне надо снять вот эту железку, — кивнув на руку, произнес Мигель Кастильо. — Сможешь?

— Смогу, — сказал кузнец, опасливо поглядывая на револьвер.

— Тогда, приятель, быстренько берись за работу.

Кузнец закрыл входную дверь, чувствуя, что ему в спину нацелен ствол револьвера. Работа не заняла слишком много времени.

— Ну вот и все, — сказал кузнец, отбрасывая кандалы в сторону.

— Можешь оставить их себе на память, — пошутил Мигель Кастильо.

— Да на кой они мне черт нужны!

— Ладно, за хорошую работу с меня причитается, — и Мигель Кастильо перевернул револьвер на пальце, а сердце кузнеца похолодело, он понимал, какой может быть расплата.

Он понимал, что этому сержанту, или, возможно, что никакой он не сержант, а просто переодетый грабитель, ничего не стоит нажать на курок, и тогда пуля оборвет его жизнь.

— Не надо! Не надо! — взмолился кузнец.

— Да что ты, приятель, я не собираюсь тебя убивать, только прошу, ни слова никому, что я сюда заходил. Ты меня понял?

— Да, сэр, я вас понял.

— Тогда прекрасно, — и Мигель Кастильо, сунув руку за пазуху, вытащил банкноту и положил на наковальню. — Это тебе за хорошую работу, — проворчал он, выбираясь через маленькую дверь на задний двор.

Кузнец быстро спрятал деньги за пазуху и судорожно перекрестился.

— Пронесло! — прошептал он.

«Ведь это же Мигель Кастильо, я узнал его, это знаменитый убийца, знаменитый бандит, это его портреты висят на всех заборах. Боже, какой же я счастливый! А ведь поначалу я хотел закричать. И если бы я только проронил хоть один звук, то наверняка он всадил бы мне в голову пулю, ведь ему ничего не стоит убить».

Кузнец подошел к бочке с водой, опустил в воду ладони и плеснул себе в лицо.

— Господи, пронесло, — прошептал он, — пронесло.

А Мигель Кастильо боковыми улицами пробирался к ярмарке. Он шел, опустив голову, положив руку на рукоятку револьвера.

Он искал, где можно украсть хорошую лошадь. Но то, что попадалось ему на глаза, были старые клячи или рабочие кони. Это его явно не устраивало.

Наконец, подойдя к ярмарке, он увидел то, что искал. Привязанный к забору, стоял прекрасный гнедой жеребец с двумя дорожными сумками, перекинутыми через седло.

— О, то что мне надо, — самодовольно ухмыльнулся мексиканец, — вот такого коня я и искал.

Он подошел к лошади, поднял по очереди все ноги, посмотрел, хорошо ли жеребец подкован, потом, потрепав коня по холке, огляделся.

— Эй, сержант, в чем дело? — услышал он голос и обернулся.

Перед ним стоял пожилой мужчина в черном плаще и высоких начищенных сапогах.

— Смотрю, хороший у вас конь.

— Да, жеребец что надо, ему всего три года.

— Я разбираюсь в лошадях, — процедил Мигель Кастильо, — и вижу, что это достойный конь, наверное, лучшего в этом городке нет.

— Не знаю, есть ли здесь лучше, а вот в нашем форте уже точно лучшего ни у кого нет. Даже капитан эскадрона хотел купить или выменять у меня этого коня, но я не согласился, я не такой. К тому же, приятель, ты сам военный и прекрасно понимаешь, что хороший конь — это лучше, чем хороший друг.

— Скорее всего, так оно и есть. А вот хорошая пуля, по-моему, хуже, чем хороший конь, — зло улыбнулся Мигель Кастильо, выхватил из кобуры револьвер и упер его ствол в живот хозяина коня. — Ты понимаешь, о чем я говорю, приятель? Пуля все-таки хуже, чем хороший конь.