СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!

Оглавление

Важнейшее место в программе обучения занимало освоение агентом методов подрывной работы – всякий раз для каждого в зависимости от характера предстоящего задания, то есть в соответствии с профилем его будущего использования. Но были и общие вопросы, которые изучали все, независимо от специфики будущей задачи. Это – организация советских вооруженных сил, уставы, наставления и вооружение Красной Армии, инженерное дело, топография и тактика, строевая подготовка и парашютизм.

Будущих диверсантов обучали способам подрыва поездов (прежде всего воинских эшелонов с живой силой, боевой техникой и боеприпасами), разрушения железнодорожного полотна, мостов, линий высоковольтной передачи и других сооружений стратегического значения. Теоретические знания закреплялись практическими прикладными занятиями в полевых условиях, приближенных к реальной обстановке.

Тех, кому предстояло вести наблюдение за передвижением войск по прифронтовым железным и шоссейно-грунтовым дорогам или заниматься шпионажем в более широком плане, подробно инструктировали, какие сведения прежде всего могут интересовать разведку, где и каким образом можно их добывать, как обзаводиться нужными знакомыми и источниками информации. Они изучали радиодело, шифры, коды. Часть агентов, кроме того, была ориентирована на изучение «оперативной обстановки» в районе своего местонахождения, условий легализации новых групп лазутчиков. Им надлежало искать места, подходящие для парашютной доставки вспомогательных шпионских и диверсионных средств и снаряжения агентуре, приступившей к выполнению заданий; отыскивать площадки для приземления новых партий агентов-парашютистов, а также убежища для их укрытия на первое время. Общим для всех агентов было задание любой ценой, не останавливаясь ни перед чем, добывать подлинные личные документы, продовольственные аттестаты, вещевые книжки, бланки со штампами и печатями воинских частей.

Имея дело с людьми, по их представлениям, сдавшимися в плен под влиянием нацистской пропаганды, офицеры абвера и СД большое значение придавали «идеологическому закреплению» агентуры. Шла интенсивная антисоветская обработка, которая, в общем-то, находила известную почву, особенно в первый период войны, породившей растерянность среди определенной части красноармейцев и командиров. Слушателей разведывательных школ вовлекали в антисоветские организации типа «Союза борьбы за освобождение России» и «Национально-трудового союза».

Важнейшей целью антисоветской обработки агентов, как ее понимали руководители абвера и СД, было внушить мысль, что они не просто шпионы в обыденном смысле этого слова, а «русские, украинские, грузинские патриоты, ведущие борьбу за лучшее будущее своей страны и своего народа».

Не полагаясь только на школы и их преподавателей и инструкторов, на заключительной стадии подготовки агентуры, перед самой заброской в советский тыл, к делу часто подключались руководящие деятели СД и абвера. Перед заброской шпионских и диверсионных групп, имевших особо важные задания, высшие чины разведки лично встречались с агентами, чтобы убедиться, насколько они надежны и подготовлены к выполнению заданий. Как правило, такие инспекционные встречи сопровождались обильными выпивками, не в последнюю очередь в надежде, что таким образом можно будет легче развязать языки.

Впрочем, масштабы «тотального шпионажа» сами по себе несли в себе не только плюсы, но и минусы, и последние чаще перевешивали. Тут десятки людей видят друг друга, беседуют друг с другом неделями и даже месяцами. Правда, они живут под вымышленными фамилиями или кличками, но в тесном армейском общежитии это мало меняет дело. Хотя вся теория международного шпионажа говорит против того, чтобы один агент знал другого, в условиях войны, в частности при проведении операции «Цеппелин», этот принцип секретные службы фашистской Германии сплошь и рядом игнорировали. Засылаемым в советский тыл «надежным и перспективным по своим возможностям» агентам абвер и СД часто давали выход на других своих агентов – «связь для спасения», которой они могли бы воспользоваться в случае острой необходимости и особенно при возникновении кризисной ситуации (иссякли деньги, выбыла из строя рация, сложности с убежищем и т. п.).

По окончании теоретического курса и практических занятий для каждого агента отрабатывались задание и легенда прикрытия. Их обстоятельно инструктировали, на этот раз, конечно, порознь. Случалось и так, что у некоторых агентов было две и даже три легенды – этого требовали условия, в которых они могли оказаться по ходу дела. Для заброски агентов на советскую территорию во время войны использовалась эскадрилья «Гартенфельд». Агентов сбрасывали на парашютах и снабжали топографическими крупномасштабными картами с нанесенным маршрутом движения из района приземления. Некоторые агенты нелегально переходили линию фронта, просачиваясь через боевые порядки советских войск. Наилучшей маскировкой считалась привычная для обыкновенного глаза форма и документы советских военнослужащих, как правило, подкрепленные личными письмами и иногда даже фотографиями, соответствующими легенде. Чаще всего агенты выступали в прифронтовой полосе под видом интендантов, представителей воинских частей или организаций, обслуживающих армию, а в глубоком тылу в роли фронтовиков, находящихся в командировке или краткосрочном отпуске и т. д. Некоторым из этих агентов, принимая во внимание, что для выполнения поставленных перед ними задач наверняка потребуется посторонняя помощь, давали адреса, где они могли бы остановиться и даже обжиться. По соображениям конспирации (особенно в тех случаях, когда задание предусматривало установление связи с агентами, оставленными нацистами на освобожденной советскими войсками территории), они должны были время от времени менять местожительство, а также свои имена, используя имевшиеся запасные комплекты фальшивых документов. Вооружение лазутчиков составляло табельное оружие Красной Армии – ППШ, пистолеты, гранаты, кинжалы, ножи.