Бремя [litrpg]

Оглавление

Моё тело поражено. Сожрано предательством. И теперь от меня смердит, как от больного лепрой. Внешне, может, я и выгляжу нормальным, но внутри... Внутри всё прогнило. К чему стремления и желания? К чему воля к жизни? И какая теперь разница кого убивать? Свои стали чужими, а чужие... Не примут меня.

На каменной мостовой, измазанной кровью и дерьмом, блестит меч. Улыбаясь, я схватился за эфес. Прекрасное оружие! Лезвие покрыто сложной чеканкой, длинная рукоять покрыта драгоценными изумрудами.

В тумане натыкаюсь на всё новых и новых мертвецов. Кому-то вспороли живот, кого-то насадили на кол, а кто-то издох от потери крови. Мужчины, женщины, дети, старики. Люди. Те, кто из-за сбоя системы больше не оживет. Интересно, о чем эти бедняги сейчас думают в реале? Злятся? Ругаются? Плачут?

Из глубин памяти всплывает образ Алисии, матери вирта, что попалась группе на тракте.

-- Алисия из города Натшефта, -- бормочу я.

Есть ли среди трупов те, кто родились в игре? Наплевать. Прохожу улицу за улицей, квартал за кварталом. Вдыхаю горячий воздух, наполненный запахами гниющей плоти и болью. Шажок, еще шажок... Лезвие тупится о каменные плиты, тащу меч, точно тяжелую дубину. Наплевать. Реальность расслаивается на множество оттенков черно-серого. Черно-серое небо, черно-серая земля, черно-серый туман, черно-серые здания. Всё черно-серое с редкой примесью красного и желтого. Наплевать. Мне хочется завыть. И окликнуть соклановцев.

-- Капитан, где ты? -- тихо спрашиваю я. -- Верзила. Болтун. Гоблин. Юдоль.

В ответ доносится лишь многоголосый вой.

Смертная тоска сжимает грудь. Я один.

Наплевать.

Глава 9

Шут отыскал меня у развалин таверны "У жирдяя" -- я, весь измазанный в сажи и в чужой крови, сидел на дороге и не отрывал взор от пепелища. Двое гулей, посланные за мной, корчились и кричали. Их я пригвоздил к стене копьями, что подобрал у мертвых стражников. Скептически оглядев тварей, карлик спросил, зачем я их мучаю. Ответа он не получил.

Некоторое время мы молчали и смотрели, как догорают последние опорные балки таверны. От сизого дыма слезились глаза, першило горло. Жар опалял лица. Сплюнув, Шут протянул мне склянку с ярко-фиолетовой жидкостью. Я, ничего не спрашивая, откупорил её и выпил. После сильных болей в желудке полегчало. Рассудок вернулся ко мне, хотя по-прежнему казалось, что мир до ужаса хрупок. Случайно тронешь стену, столб, указатель -- и всё развалится.

Карлик попросил пойти с ним. Уже по знакомым крестам я догадался, что мы направляемся на центральную площадь.

-- Всё уже готово, господин! Ваши мучители уже дожидаются заслуженной кары. Уверяю, вам очень понравится! Позвольте спросить: как голова? Болит? Старуха сглупила и забыла дать вам зелье, убирающее помутнение рассудка. Это мой промах, господин! В следующий раз подобное не повторится. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы вас найти.

Сутулясь, я сказал:

-- Хотел бы тебя кое о чем попросить, Шут.

-- Да, господин! Конечно! Я к вашим услугам.

-- Юдоль должна будет получить сто двенадцать тысяч мегаединиц. Ты можешь это устроить?

Думал, карлик станет препираться, но ошибся.

-- Хорошо, господин. Позвольте только спросить: откуда такая сумма?

-- Неважно. Просто сделай так, хорошо?

-- Не волнуйтесь! Мало того добавлю: ваши мучители получат куда больше ста тысяч мегаединиц. Хозяин понимает, что им предстоит долгие годы жить вне игры, поэтому будет щедр.

Я кивнул, облизнул нижнюю губу. Ощутил горький привкус пепла.

-- А если вы меня обманываете, Шут? Я же не смогу проследить, получат ли мои бывшие соклановцы деньги или нет.

-- Элемент риска, господин. Таковы уж правила, простите. Остается лишь поверить на слово Хозяину.

Я остановился. Окутанный легким сиянием, поднял голову. Сначала над крышами домов вижу лишь чернильную густоту, но постепенно начал различать нити магической паутины, связавшие весь город. Воздух надо мной сгустился, принял очертания огромной угловатой фигуры. А затем Альфа предстал передо мной во всей своей красе. Многосуставчатые руки и треугольная голова опутаны нитями. Бедняга пытается освободиться, но ничего не получается. Даже пламя, вырывающее из зубастого рта, не наносит вреда паутине.

-- Ах, господин! -- воскликнул Шут. -- Вы уже увидели своего узурпатора? Прекрасно-прекрасно!

-- А если он вырвется?

-- Невозможно. Немыслимо!

Я лишь кивнул. Из чешуйчатого живота Альфа тянется лишь один золотистый поводок -- мой. Значит, остальная группа находится вне его контроля.

-- Что будет с Альфа? -- спросил я, бросив взор на Шута.

-- Его аннигилируют, господин. Вы же понимаете, что внутри этого уродца сидит игрок. А через него о наших планах может узнать руководство Искусственного Интеллекта. И всё развлечение испортят! Нельзя допустить подобное, нельзя, ха-ха-ха!

Он мерзко захихикал, ударил в ладоши. Зазвенели бубенцы на колпаке.

-- Ладно, -- сказал я. -- Веди меня.

Мы направились дальше, черная паутина потянула Альфа за нами.

Как и в прошлый раз, площадь кишит гулями, двухметровыми чудовищами с исполинскими мечами, крылатыми морщинистыми уродами, чьи худые ноги напоминают спицы, и прочей нечистью. Стоны и крики игроков не смолкают ни на секунду. Полузакопанные скелеты тянут руки к куполу, взывая к богу, чтобы тот прекратил безумие. Яркие белые вспышки после оживления людей тут и там озаряют дорогие особняки.

Поправив колпак и хмыкнув, Шут направился к площади. Издали завидев хозяев, гули расступились, пропуская его и меня. От приторно сладких тошнотворных запахов порождений закружилась голова. Стараюсь идти прямо и гордо, презрительно морща губы. Страха нет -- ведь теперь я один из них. Чудовища бросают человеческие тела под ноги и провожают меня жадными взорами.