Марки. Филателистическая повесть. Книга 1

Оглавление

— Нехорошие люди! — крикнул Бёрнс и погрозил в нашу с Поповым сторону.

Ассистент Бёрнса даже попытался плюнуть в меня, позабыв о благовоспитанности.

— От такого слышу, — парировал Попов высказывания в наш адрес.

— Мистер Попов и мистер Горки в порядке? — донесся до наших ушей голос Леттерби.

— Йес, оф коз, сэр, — на безукоризненном английском поклонился я, как подобает джентльмену, побывавшему в опасной переделке.

Преступников увели. Мы же с профессором принялись принимать поздравления.

Вернувшись домой и устроившись перед камином, мой друг повёл неторопливый рассказ.

— Осмотр мной электрической транспортной машины навёл меня на размышления. Наш противник — без сомнения, великий инженер. Я навёл о нём справки. Роберт Бёрнс попал в Нью Ланарк вовсе не с шотландской почтовой марки. Это виньетка.

— Вот тебе раз! — вырвался у меня невольный возглас. — Фальшивка?

— Нет, не так. Просто это не марка, а пропагандистская виньетка Шотландской националистической партии.

— Решил пойти кривой дорожкой своих создателей! — воскликнул я.

— Яйцо от курицы недалеко падает. Бёрнс — конструктор машин и аппаратов, павший жертвой собственной алчности. Он был ведущим инженером во многих электрических компаниях. И отовсюду его выгоняли за кражу готовых изделий, деталей, проводов и подделку патентов. И вот, он решил, что лучше социалистического предприятия в Нью Ларнаке ему не найти. Здесь люди доверят друг другу. Подобно кровососущему насекомому он пристроился к фабрике.

— Сначала подделываешь марки, потом деньги, в конце концов, маму родную продашь, — вздохнул я.

— Именно так, в данной последовательности, — подтвердил моё умозаключение Попов.

— Но как вам удалось напасть на след?

— Я обратил внимание, что электрическая дорога имеет в одном месте странное ответвление. Будто бы запасной путь. Помните, дорогой Буревестник, Бёрнс обмолвился во время первой беседы, что его тележки постоянно ломаются? Я пошёл в мастерские и убедился, что у тележек весьма сложный механизм крепления к тросу. Этот механизм натолкнул меня на идею: механизм крепления сконструирован таким образом, что тележка довольно просто может быть отсоединена от троса. Тюки вместе с тележкой отщёлкиваются от крепления, и воры крадут товар не с фабрики и не со склада, а буквально из воздуха. Остальное было делом техники: выследить воров, найти то место, где корыто отцепляется и падает на землю. Как вы верно подметили, дорогой Алексей Максимович, действует тут целая банда. Перекупщики, продавцы ворованного и так далее. Во главе банды стоит Бёрнс.

— Вернее стоял, а теперь сидит, благодаря вам, — добавил я. — А что же отравление?

— Отравления никакого не было. Его симулировал человек с виньетки, чтобы полиция не совала нос в его машину. Наш противник на поверку оказался банальным вором. Хотя незаурядным, конечно.

— Если даже у самого Оуэна на предприятиях воруют, куда уж нам-то в России? — вырвалось у меня невольно.

— Резонно.

— Получается, социалистическая идея никогда не сможет функционировать? — невольно вырвалось у меня.

— Люди воруют, доверие — не самый лучший сторож. Социалистическая идея может работать только в том общем случае: если все участники проекта честные люди. Заведётся один такой Роберт Бёрнс — и пиши пропало.

— Плохое воспитание — вина общества, — внёс я окончательную ясность в наше дело. — Итак, расследование закончено.

— Думаю, вы виноваты перед вашим подозреваемым пастушком, — не дал мне опомниться Попов. — Вам следует перед ним извиниться и подарить несчастному мальчишке что-нибудь на память.

Я согласился с моим другом.

— Но что же я ему дам? — развёл я в стороны руки.

— Лучший подарок на свете — книга, — заметил Александр Степанович, и я снова не мог не согласиться с его словами.

— Прекрасно! — ответил я с жаром. — Пусть это будет одна из моих книг с моим собственным автографом!

Попов, как мне показалось, не очень охотно поддержал эту идею.

— Лучший подарок юному джентльмену, на мой взгляд, учебник электротехники, — заметил он. — Такая книга, по крайней мере, полезна.

На этом я собирался закончить свои сумбурные записи, и хотел уже отложить в сторону карандаш, как вдруг мне вспомнилось, чем закончилась наша беседа. Я встал с кресел и хотел уже пожелать Александру Степановичу спокойной ночи, но он внезапно о чём-то вспомнил и удержал меня:

— Дорогой Буревестник, перепрячьте куда-нибудь ваши папиросы. Вы проиграли этот спор и с вас причитается.

— Но как вы догадались?

— Я шёл методом от противного. В вашем коробке оставалась лишь одна спичка. Тогда, в темноте. Помните?

— Да, я зажёг фонарь.

— Именно. Я подумал, зачем некурящему человеку коробок и одна-единственная спичка? Утверждать, что вы носите с собой коробок со спичкой, не пользуясь коробком, было возможно, если бы вы нашли какое-то применение спичке. Чтобы поковырять ей в зубах после еды, например, или в ухе. Я поднял с земли огарок и не обнаружил на нём следов зубов и грязи, спичка новая. Противоречие доказывает, что первоначальное предположение неверно. Вы пользуетесь и коробком, и спичками.

Мне не оставалось ничего другого, как вновь поразиться недюжинными мыслительными способностям моего дорогого учёного друга.

Попов вынул батистовый платок, нашу драгоценную улику, и протянул мне:

— Оставьте себе, в память о поселении Нью Ланарк.