Летняя роза

Оглавление

Касси сожалела о своем неразумном решении принять помощь от Фредерикса. По правде говоря, ее подтолкнуло к этому вмешательство Шэйна. Тем не менее, она сделала выбор. Выбор, который ей самой не нравился.

Касси несколько раз глубоко вздохнула. Каждый вздох приносил ей успокоение, которое немедленно покидало ее при встрече с Шэйном. Она откровенно призналась самой себе, что с момента их первой встречи чувства ее низвергались, подобно Ниагарскому водопаду.

Когда Касси вспоминала, как властно Шэйн вел себя с Карлом Фредериксом и Фоулером, ей хотелось быть как можно дальше от него и отстоять собственную независимость. Но стоило только подумать о дне на земле Шэйна, когда они помогли появиться на свет теленку, ей хотелось вечно оставаться в его объятиях.

Касси немного знобило, но она понимала, что легкий ветерок, гулявший по полю, не имел к этому никакого отношения.

Нет, просто чувства полностью завладели всем ее телом и не поддавались никакому контролю. Она скрылась здесь, в самом излюбленном своем месте, чтобы спокойно поразмышлять о событиях последних дней. Ей нужно было понять, каким образом Шэйну удалось пробить брешь в ее обычно жестком самоконтроле.

Никогда прежде не отзывалась она так бесстыдно на поцелуй, на прикосновение мужчины. Никогда прежде не хотелось ей, чтобы и то, и другое продолжалось. Но до какого предела — этого она и сама не знала.

Запрокинув голову, Касси всматривалась в безоблачное небо, ища ответов на свои вопросы в его бескрайнем голубом просторе. Но вместо ответов, стоило ей подумать о Шэйне, в душе рождались бесконечные волны нежного чувства.

Каждый его жест, каждый взгляд напоминали ей о конфликте, которым она не надеялась разрешить. Рациональная, логическая часть ее сознания твердила, что Шэйн стремится заполучить ее землю любой ценой и что, скорее всего, он причастен к убийству дядюшки Люка.

Но лишенное логики сердце пробуждало воспоминания о его ненавязчивой помощи и веселых морщинках-смешинках, проступавших на лице, о доброте, которую он проявлял по отношению к Милисент и Эндрю. Милли очень высоко отзывалась о Шэйне, а Эндрю, тот вообще старался подражать ему практически во всем, получая удовольствие от дружбы со взрослым мужчиной, Касси знала, что Шэйн с трудом выкраивал время, которое он уделял Эндрю. Это делало его доброту еще более притягательной. Она нехотя признавала, что ее первоначальные чувства изменились самым неожиданным образом. Неприязнь обернулась влечением. Подозрительность вытеснило доверие. Доверие, которое заставляло ее желать вновь и вновь чувствовать его руки, сомкнутые вокруг нее, вкус его губ.

Касси подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком. И все же она не могла отрицать тех непостижимых противоречий, которые отличали поведение Шэйна.

Касси сорвала стебелек клевера и наблюдала, как ветерок покачивает головку цветка. Нет, она не в силах отрицать всю богатейшую гамму чувств, которые Шэйн пробудил в ней, и в том числе ее желание. Проводя рукой по листве кустов, окаймлявших ее любимую луговину, Касси пыталась вновь обрести ясность мышления в этом сокровенном уголке собственной земли. Вместо этого она опустила руку в траву, посмотрела вверх, в безграничное небо, и подумала, что пока сердце ее будет страстно рваться к высокому ковбою по имени Лэнсер, она это чувствовала нутром, ей не будет покоя.

Шэйн стоял, прислонившись к ограде кораля и положив руки на грубо отесанную поперечину. Несколько последних недель он направлял Майкла на самую пыльную, самую тяжелую работу из всех, которые только мог для него придумать. Но Майкл не жаловался. Хуже того, казалось, он получал удовольствие от самого неблагодарного задания. Шэйн взглянул на переминавшегося с ноги на ногу жеребца и с надеждой подумал, что необъезженная лошадь покончит с пробудившейся в Майкле любовью к ранчо и работе на нем. Дело вовсе не в том, что брат не уважал его наследственных прав, вовсе нет, но, черт подери, Майкл был создан, чтобы стать адвокатом. И его возвращение на Восток означало бы только одно — что он будет в безопасности.

Шэйн бросил взгляд на стройного жеребца, который в четвертый раз умудрился сбросить седло. Ловко увертываясь от копыт, несколько ковбоев предприняли еще одну попытку оседлать его. «Этот жеребец даст неплохое потомство», — подумал Шэйн, глядя на его массивную голову.

— Красавец, — сказал Майкл, присоединяясь к Шэйну, стоявшему у забора.

— Да, — согласился Шэйн, спрашивая себя, будет ли Майкл считать этого жеребца красавцем, после того как тот несколько раз сбросит его на землю.

— Кто будет объезжать его? Пит?

Шэйн повернулся к Майклу.

— Нет, я думал предложить тебе это дело.

— Понимаю.

«Еще бы», — подумал Шэйн. Конечно, Майкл понимал, что ему дают работу новичка.

— Вот что я скажу тебе, большой братец. Если я укрощу его, ты познакомишь меня с леди, которая разводит овец.

Шэйн остолбенел. С тех самых пор, как Куки с увлечением рассказывал о красоте Касси, Майкл постоянно приставал к нему с просьбами познакомить его с нею, но Шэйн всякий раз отказывал. Черт его подери, Майкл всего лишь щенок, и все же…

После слов, сказанных им тогда на лугу, Шэйн часто думал, вспоминала ли она о нем чаще, чем о других ковбоях, разъезжавших по прериям. Но дело даже не в этом. Он просто потерял голову и, вопреки принятому решению, поцеловал ее. Он не понимал, какое затмение нашло на него, что ослепило настолько, что заставило забыть о своей важной миссии. Она всего лишь женщина, хотя и весьма интригующая.