Упрямое время

Оглавление

В Дебальцево они приехали ближе к вечеру. Серый пасмурный день казался ещё короче, чем был на самом деле, а резкий ветер мигом загнал в помещение вокзала. Бабанкин не бывал здесь лет «-надцать», чуть ли не со времён студенческой молодости. За прошедшие годы изменилось многое и кардинально. Главный корпус взялись реконструировать, потому зал ожидания переместили в соседнее здание. И сократили на две трети, так что все лавочки были заняты. Единственное свободное сиденье Артём обнаружил в предпоследнем ряду, между стадом вечно кочующих пенсионерок и спящим дедком бомжеватого вида. Опередив конкурентов, быстро усадил спутницу, в зародыше подавив начавшиеся было возражения.

– Жди меня здесь, никуда не уходи. Я билеты куплю и вернусь.

– Я с тобой, сень…

– Сиди! А то место займут. Нам здесь до полуночи ошиваться.

Очередь к кассе двигалась медленно, словно обожравшийся питон. Постоять пришлось минут двадцать. Потом у Артёма возникла неотложная потребность навестить местный сортир, и лишь после этого он вернулся в зал ожидания.

Почему-то не удивился, обнаружив, что Диши на месте нет. Вместо неё восседала дородная дама, с аппетитом хрупающая жареный куриный окорочёк. Артём обвёл взглядом ряды лавок. Затем обошёл зал по периметру, вглядываясь в лица и спины. Бесовка исчезла. Мысленно выматерился, вышел на улицу. Понятное дело, на перроне её тоже не наблюдалась. Кляня на чём свет стоит непоседливую спутницу, Артём принялся прочёсывать территорию. Обошёл каждый киоск, заглянул в привокзальный ресторанчик, поднялся к комнатам отдыха, прогулялся подземным переходом, ведущим в город, – всё напрасно. Он уже подумывал, не прикинуться ли пьяным и не ввалиться ли в женскую уборную. И тут засёк жмущуюся в тени забора фигуру. Нахмурившись, подошёл, поманил пальцем.

– Как это понимать? Я же сказал – сидеть, ждать меня. Ты что, русского языка не понимаешь?

Бесовка виновато шмыгнула носом.

– Сеньор, прости меня. Я испугалась. Аватар на сиденье справа от меня, – он мёртвый. Его недавно отключили, значит, туг где-то близко. Поэтому я и спряталась.

– Аватар умер? Тот дедок, что ли? – недоверчиво улыбнулся Артём. – Он спит.

– Он мёртвый, – упрямо качнула головой Диша.

Бабанкин вспомнил толстуху, жующую окорочёк, оживлённую трескотню пенсионерок, целующуюся парочку по другую сторону от «покойника».

– Да ну, ерунда. Чтобы человек умер посреди толпы и никто этого не заметил? Невозможно! Спит он. Пошли, убедишься.

Бесовка попыталась артачиться, но Артём подхватил её за локоть и выволок из укрытия.

Они уже подходили к зданию, когда из-за угла вырулил микроавтобус с красными крестами. Задние двери распахнулись, выпрыгнули двое парней-санитаров, подхватили носилки, побежали в зал ожидания. Бабанкин попятился, толкнул бесовку за угол, прикрыл спиной от любопытных глаз.

– Я же говорила…

– Может, кому-то плохо стало?

На самом деле Артём сразу поверил, что приехали именно за бомжем-дедком, и что он действительно окочурился. Спорил же из принципа: сеньор он, в конце концов, или не сеньор?

Скорая и подоспевшая следом за ней милиция уехали быстро, а они ещё часа полтора прятались за углом, не решаясь вернуться в помещение. Зашли внутрь, только продрогнув окончательно. Тут очень кстати подали электричку до Ясиноватой, и та мигом всосала котомочно-бабулечный ком. Зал ожидания опустел наполовину. Бабанкин выбрал место в дальнем углу, расположился, морально готовясь к следующим четырём часам ожидания.

Постепенно вечер сменила ночь, за окнами тускло засветились фонари на перроне. Артём мусолил брошенную кем-то на стуле газету, время от времени невольно поглядывал на лавку, с которой не так давно унесли жмурика. Там успела присесть беременная мамаша с сынишкой лет четырёх-пяти, что наводило на философские размышления о круговороте жизни и смерти. Затем мамаша начала пичкать отпрыска то ли йогуртом, то ли творогом. Пацан проглотил три ложки и свалил мельтешить под ногами ожидающих. Мамаша не возражала, и остаток пищи достался будущему братишке или сестрёнке.

А Бабанкин почувствовал, как рот наполняется слюной. Хот-дог давно нашёл выход из желудка, и самое время было бы подкрепиться. Однако цены и ассортимент вокзального буфета выглядели так неаппетитно, что Артём решил потерпеть и ужин совместить с завтраком. Диша тоже есть не просила. Но кое-что другое…

– Сеньор… Мне нужно срочно освободить мочевой пузырь.

Артём фыркнул от эдакой формулировки.

– Так сходи, «освободи». Туалет напротив того места, где ты пряталась. Тебе в дырку с буквой «Ж», правую. Зайдёшь, сядешь… ну и всё прочее.

Диша кивнула, поднялась… и тут Бабанкин опомнился. В брюках, пиджаке, косынке бесовка выглядела самой заурядной девчонкой. Но стоило что-то снять… А отхожее место сохранилось без реконструкции с советских времён. То бишь двери на кабинках отсутствовали – строителям коммунизма не полагалось утаивать друг от друга такой ответственный процесс.

– Постой! – Артём схватил бесовку за руку. – Тебе срочно? До поезда не потерпишь?

– Не смогу, мускулы предельно напряжены.

– Приспичило… Зачем же терпела так долго?

Диша опустила голову.

– Прости, сеньор, я не знала. Я ведь не пользовалась раньше физической оболочкой.

Артём понимал, что она права. Если и винить кого-то в валящихся на голову неприятностях, то именно себя. Не предусмотрел, не учёл, не подумал. Ведь это он прожил тридцать три года на Земле, а не бесовка. Он должен уметь справляться с меняющимися обстоятельствами, он должен отвечать за последствия каждого поступка. Не только своего, но и той, что оказалась рядом. Вот это и было непривычно. Артём всегда старался отвечать лишь за себя, а другие пусть сами решают свои проблемы. Оказывается, иногда эта стратегия не срабатывает.