Причастие мёртвых

Оглавление

О чем они между собой потом говорили, и говорили ли, вообще, Мартин не знал, хотя послушать не отказался бы. А он сам, когда за последней девушкой закрылась дверь, задвинул шпингалет — образцово-непристойный шпингалет, это уж само собой — и развернулся к Занозе.

— Ну, и как ты?

Тот пожал плечами. Встал с постели. Поднял с покрывала арбалетный болт. Чистенький, без следа крови.

— Спасибо.

— Обращайся, — Мартин подошел, отдал пистолет, — тебе надо в душ, переодеться, а потом выпить что-нибудь.

— Я твоего душа боюсь, — Заноза ухмыльнулся, правда, почти сразу ухмылка превратилась в улыбку. — Честно, спасибо. Но, Ма-аррртин, — голос у него стал мурлыкающим, а взгляд кошачьим, — это твоя комната?

— Я тут не работаю! — тут же отрезал Мартин. И, увидев изумление в синих глазах, продолжил раньше, чем упырь успел задать новый вопрос: — да, я тут танцевал. Но это не то, что ты думаешь!

Заноза заморгал.

Мартин подумал, что, кажется, он поторопился. Снова. С ответами на вопросы, которых не только не задавали, но даже и не собирались задавать.

— Я-а-а ничего и не думал, — Заноза сунул «Аспид» в кобуру, улыбка из кошачьей стала крокодильей. Точнее… как вот если бы бывали чеширские аллигаторы, они бы как раз так улыбались, — ты тут танцевал? Ты умеешь танцевать, Мартин? Да еще и так, как я мог бы подумать, хоть я ничего и не думал? Правда?

— В душ! — Мартин распахнул шкаф, выдернул оттуда первые попавшиеся под руку шмотки и швырнул в упыря, — быстро! Молча!

Заноза хмыкнул. Повел плечами и плащ тяжело соскользнул на пол.

Молча, как и было велено, упырь развернулся и направился в ванную. Живописные лохмотья, в которые превратились его футболка и рубашка выглядели изыском от кутюр, шевелюра сияла, как нимб. Заноза казался принцем в изгнании, и шел, не иначе, топиться.

— Ладно, — сердце Мартина было не каменным, даже не железным, — я потом расскажу. Вернешься, пойдем в бар, там и расскажу. Не знаю, как тебе, а мне точно выпить надо. Если хочешь, я тебя и с Зуэлем познакомлю.

— Хочу, — упырь одарил его довольной улыбкой, — знаешь, чувак, может, дайны на тебя и не действуют, но я и без дайнов мегакрут, ага?

Глядя в закрывшуюся дверь ванной комнаты, в расписанную неприличными картинками дверь ванной комнаты, Мартин жалел, что отдал пистолет, внушал себе, что это у Занозы такой аутотренинг и не мог понять, почему же он не злится на засранца.

Злиться почему-то и не хотелось.

Вернулся Заноза в настроении чуть менее радужном, тихо фыркая, будто нанюхался чего-то едкого. С его обонянием, гель для душа, пожалуй, и правда мог оказаться резковатым. А Мартин с удивлением выяснил, что, оказывается, у грозного и опасного упыря волосы вьются мелким бесом. Сколько же усилий и средств для укладки нужно Занозе, чтоб скрывать этот факт?! А, с другой стороны, куда деваться? С такими белыми ангельскими кудряшками в нем ни на цур ни грозности, ни опасности? В таком виде ни стрелять, ни рычать нельзя, только сахарную вату рекламировать.

Главное вслух над упырякой не ржать, а то ведь пристрелит, и кудряшки не помешают.

Зато Заноза был чистым и одет не в рванину. Оказалось, что у них один размер — мартиновские шмотки сидели как родные. И хорошо, что сходились вкусы в одежде. Или предпочтения. Вкус — это для всяких там смокингов, а футболки и джинсы, они все одинаковые. То есть, в шкафу у Мартина они все были одинаковые — черные. В шкафу у Занозы, наверное, тоже. Где-нибудь там, где у него был шкаф с одеждой побольше, чем несколько полок в номере тарвудской таверны.

Правда, Мартин чаще надевал кроссовки, чем ботинки. И ни за что не стал бы носить кожаный плащ. Он длинный, неудобный, полы путаются в ногах, да и тяжелый к тому же.

Кстати, о плаще… этот уже не спасти, спасать там нечего.

Заноза поднял его с пола, посмотрел на свет сквозь оставленную болтом дыру. Погладил заляпанную грязью черную кожу. Вытащил из карманов пару обойм к «Аспидам» и выгреб браслеты, которые тут же начал надевать. Один за другим.

Зачем их столько?

А зачем столько колец и сережек? У каждой зверушки свои побрякушки.

— Плащ новый нужен, — сказал Мартин. — Ну, или… в принципе, можно попробовать починить этот. Но без магии не получится.

— Пфф… — сказал Заноза.

— Починить? — понял Мартин.

— Это сложно?

— Технически, да, довольно сложно, но подарки лучше чинить, а не выкидывать. Ты же новый плащ не хочешь не потому, что этот особенный, а потому, что тебе его подарили?

— Хасан подарил.

Заноза помолчал. Застегнул крепление последнего браслета и посмотрел на Мартина.

— Он мне сначала подарил один. Такой же. Взамен предыдущего. Такого же. Но тот был не дареный, а так, купленный. Я его двадцать восемь лет носил, тот, прежний, пока вконец не угробил. То есть, Хасан решил, что я его вконец угробил, и подарил другой. А потом он улетел в Белград. Мне не сказал, у меня в Европе проблемы, так что… Короче, он решил, что лучше не говорить. И я его там искал, — Заноза вытащил из кармана мятую пачку «Житана», оставалось только удивляться, как сигареты у него остаются целыми, — это девяносто пятый год был. Прошлого века. Война, всякое такое. Я попал под взрыв склада боеприпасов. Кто, на хрен, знал, что это склад боеприпасов? Он и взорвался-то случайно. Ну, почти. Меня осколком к стене прибило, до земли не достать, еле отцепился, блин. Лэптоп угробил. Дыра была… — упырь сунул сигарету в зубы и показал руками размер дыры. Получилось что-то поменьше дыни, побольше грейпфрута, — и во мне, и в плаще. А плащу, считай, года нет. И подарок, к тому же. Scheiße, я этот несчастный город перевернул за ночь, другой плащ искал. Думал, Хасан меня увидит, спросит — где, блин? И что я скажу? Просрал?