Товарищи офицеры. Смерть Гудериану!

Оглавление

Насчет оружия, кстати, это я не просто так сказал: к немцам-то бойцы попали вооруженными, правда, патронов у них практически не было, по три-четыре штуки на винтовку. Фрицы стволы отобрали да и закинули в грузовик, где мы их и нашли после разгрома батареи. Так что сейчас оружие имелось у всех, даже у санинструкторши. Основная масса красноармейцев вооружилась фрицевскими «98К», благо патронов хватало, а пятеро оставшихся без трофеев взяли свои же «трехи», по-братски разделив последние патроны. Нашедшийся в вездеходе немецкого комбатра «МП-40» с подсумком я без колебаний вручил старшине Феклистову – заслужил. Да и не по возрасту ему тяжеленный винтарь на плече таскать.

Вообще, с этими найденышами нам здорово повезло: в том смысле, что старшим по званию среди окруженцев оказался старшина Феклистов, большинство же были рядовыми или сержантами. Ума не приложу, как бы нам пришлось изворачиваться, будь в их числе командир уровнем выше старшего лейтенанта или комиссар энного ранга. Про чекистов с их хитрой системой званий и своеобразным взглядом на мир я и вовсе молчу – тут бы наша скороспелая легенда вряд ли прошла, эти ребята едва ли не с колыбели приучены копать всерьез и глубоко. Так что, найдись среди бывших пленных особист, туговато бы нам пришлось. Но, к счастью, обошлось.

Четырнадцать красноармейцев вместе с санинструктором… или санинструкторшей? – оказались пехотинцами из состава «нашего с поручиком» 69-го стрелкового корпуса, в основном – 153-й и 229-й дивизий. Двое, рядовой и младший сержант, саперами. Один и вовсе танкистом, чему весьма обрадовался нашедший родственную душу Якунов. Как выяснилось, когда тот выбирался из горящего танка, комбинезон сильно обгорел и был выброшен вместе со шлемом, потому мы его сразу и не заприметили, причислив из-за обычного х/б к пехоте. Ну и герои дня, два наших героических артиллериста, Феклистов и Иванов.

Когда же дошла очередь заносить их в список, меня пробил короткий озноб: служили оба в том самом 14-м гаубичном полку, что мы и собирались отыскать! Ага, именно так, не больше и не меньше!

Интересно, это просто очередное совпадение? Счастливая случайность? Или все-таки нечто совсем иное, сути чего я просто не понимаю? В конце концов, ведь та компьютеризированная бижутерия, что поручик в кармане таскает, тоже ведь выборочно работала: на пулеметную пулю она внимания не обратила, а вот на взрыв фугаса и попадание пистолетной пули очень даже отреагировала. Гм, это что ж получается: если рассуждать подобным образом, и поручик в будущее, и мы оба в прошлое не случайно, что ли, попали? Блин, голова кругом!

Ладно, рассуждения мы пока в сторону отложим да послушаем, что наши боги войны о себе расскажут. Ага, оба они из состава 5-й батареи 2-го дивизиона 14-го гаубичного полка. Насколько помню, в то время полк как раз и состоял из двух дивизионов, в каждый из которых входило три четырехорудийные батареи. А Яков командовал шестой. Получается, Феклистов служил с ним в одном дивизионе – соседи, стало быть, вряд ли командование станет располагать батареи слишком далеко друг от друга. Ого, становится совсем интересно… А что, если пойти, так сказать, ва-банк? Похоже, этот старшина – тот еще крендель. С таким, пожалуй, можно и напрямоту…

Перекинувшись парой слов с поручиком и заручившись его согласием, отозвал в сторону артиллерийского старшину:

– Перекурить не желаете, товарищ Феклистов? Поговорить бы нужно…

– Отчего ж не покурить, боец, – ухмыльнувшись в усы, ответил старшина. Вот же зараза, а ведь он меня определенно раскусил, понял, что никакой я не простой шофер! – Можно и подымить. Отойдем?

– Отойдем, – согласился я, глядя, как поручик раздает бойцам затрофеенные на разгромленной батарее галеты и консервы, одну банку на двоих. Кстати, правильно, жратвы у нас мало, нужно экономить – когда еще удастся прибарахлиться. Но и накормить красноармейцев нужно, иначе далеко не уйдем.

Усевшись под комлем здоровенного вяза, старшина вытащил из кармана галифе кисет и неторопливо набил самокрутку. Прикурил от самодельной зажигалки, сделанной из мосинской гильзы, хитро взглянул на меня сквозь клуб сизого махорочного дыма:

– Так о чем поговорить-то хотел, боец? Или ты того, не совсем рядовой, а? Угадал?

– Угадали, Архип Петрович, в самую, можно сказать, точку угодили. Не совсем.

– Ото ж, – непонятно протянул тот, делая новую затяжку. – Может, мне того, встать следует, а то мало ли какое у тебя звание?

– Нет, вставать не нужно, – улыбнулся я.

Вот же язва, а?! Ну, держись, артиллерист.

– Где служил, старшина? Я германскую имею в виду?

– Где служил, там служил. Хотя, ежели интерес имеешь, отвечу: под началом генерала Брусилова служил, Ляксея Ляксеича. Слыхал, поди? Он в двадцатых оченно Красную Армию поддерживал. – Судя по выражению лица Феклистова, последнее было сказано исключительно для моих ушей. Интересно, он что, совсем ничего не боится, что ли? – Но воевал отлично, особливо в шестнадцатом под Луцком.

– Знаю. А кем был?

– Унтером служил, а именно – фейерверкером. Ежели что, так лучшим бомбардиром части считался. За германскую два «Георгия» имею.

– Понятно. А в Гражданскую?

– Вот тут Бог миловал: как в семнадцатом фугас рядом ахнул, так три года негодным к ратной службе и провалялся. Свезло, не пришлось братовьев единокровных насмерть бить. Не взял бы такой грех на душу, ей-ей, не взял. Ну, разочаровал тебя?

– Да скорее наоборот, – задумчиво хмыкнул я.

– Наоборот?! – опешил Феклистов. – Это как?

– Что, думаешь, я шпион германский? – не удержался я, не скрываясь фыркнув.