Маски. Иллюзия превращений

Оглавление

Все это откровенно пугало и было непонятно. Что ее не устраивает?.. Но задать этот вопрос я не мог – пока. Меня сдерживал инстинктивный стереотип безоговорочного подчинения самке. Однако я наблюдал, буквально преследуя Регину, стараясь понять, в чем причина изменений в ее поведении. И не находил ответа…

Но, наблюдая за нею в общей столовой, слушая высказывания ее непосредственного начальника (которого сам же старательно наводил на эту тему, надеясь хоть так – уяснив земную точку зрения – обрести понимание), напряженно разглядывая спину вновь покидающей меня ночью женщины, я терзался странными эмоциями. Яростью. Злобой. Отчаянием. Я не понимал почему. Откуда они? И что в такой ситуации делать мне? Противоречить своей месте я не мог. Но не мог и привычно смиренно принимать решение своей самки… уже не мог. Мне не хватало большего, того, что, я знал, она могла мне дать. Пробовал заставить Регину «быть прежней» под влиянием внушения, но сам же и отказался от этой идеи. Настолько безжизненной, неживой она сразу стала… как бездушный робот. Я жаждал другого – алчно желал ее искренности, ее полного растворения во мне, того ощущения мира с собой, что подарила мне инопланетянка. Она смогла усмирить мою извечную необъяснимую тягу, принесла мне душевный комфорт и… радость бытия.

А Регина уходила все раньше, час за часом урезая мое время, уменьшая мои шансы на потомка. Они и так были невелики, и чем быстрее и безрезультатнее протекало время, тем отчетливее я ощущал: у меня не получалось. Я же злился, впадая в страшную ярость, наблюдая внимание сильной половины коллектива базы к моей женщине. В каждом подобном взгляде мне мерещилась утрата права эксклюзивности. И сделать я ничего не мог – наш первоначальный договор этого не предполагал, а действовать иначе было для меня противоестественно. Но одновременно я понимал, что пойду даже на устранение соперника, что не допускаю мысли о том, что моя места наделит правом эксклюзивности другого. И месты в моей трехэтапной жизни были, но такое ощущение – никогда.

Развязка наступила. Внутренне отказываясь принять это, я, однако, понимал, что так и будет – все неумолимо к тому шло. Наступил день, когда кабина переместительной системы вернулась ко мне пустой… Регина одним махом оборвала череду самых прекрасных дней (а точнее, ночей!), что были у меня в высшей ипостаси. И, осознав, что не имею возможности повлиять на инопланетянку, заставив ее вернуться к прежнему «расписанию», я впал в ярость. Совершенно несвойственное верлианцу состояние. И не хотелось поддаваться, это казалось мне отвратительным. Определенно, общение и фактически совместная жизнь с Региной повлияли на меня, в чем-то сделав уязвимее – я невольно частично перенял ее эмоциональную реакцию на любые жизненные события. И сейчас эмоции были… незнакомы мне. Горечь, разочарование и ярость – вот к чему я был близок.

Но стоило мне, пережив ночь сомнений и мучительных размышлений о том, как вернуть ситуацию в удобное для себя русло, определиться с решением, как я мгновенно приступил к претворению его в жизнь. Для чего вызвал к себе Кузьмина.

Истина была простой и до смешного очевидной. Мне стоило давно озаботиться этим, но, полностью растворившись в неимоверно близких и чувственных взаимоотношениях (первых фактически полноценных за мое существование в состоянии высшего верлианца), я был сосредоточен исключительно на своей цели. И сейчас моя пренебрежительность к ее интересам и инстинктивное отторжение всего чуждого для меня обернулись скверным итогом. Регина недовольна, ее не устраивает наша связь, ей не хватает чего-то… И пусть я приложил все свои силы и способности, чтобы сделать для своей нынешней месты все возможное, ухаживая за нею, оберегая ее и облегчая ей жизнь, но итог был плачевен: этого оказалось недостаточно. Понимая, что она на этом основании готова разорвать наш договор и может сделать это с полным правом, лишив меня приоритета, осознал, что должен был лучше разобраться в природе ее мышления, в тех ожиданиях, что были у нее в отношении меня. Пусть это неприятно и вникать в присущие им – землянам – диковатые странности не хотелось, но… без этого я не смогу обеспечить своей месте нужное ей существование, а значит, и обоснованно лишусь ее. В данном случае потеря была невозобновимой, поскольку я лишался и шанса на потомка. А этого допустить нельзя!

Убедив себя в том, что с Региной все не так критично и я в любом случае ситуацию контролирую (ее основным руководителем я остаюсь в случае утраты любых прав!), собрался с силами, решив выяснить у Кузьмина направление тех шагов, что приму для нормализации наших с местой взаимоотношений.

Увы, мои старания снова окончились фиаско. Рассчитав все, сведя к одному знаменателю известные мне о девушке факты, дополнив их информацией, полученной от Кузьмина, я гарантировал ей служебные преференции (вопрос безопасности Регины и до этого был в приоритете, именно поэтому предложение, сделанное Кузьминым три месяца назад об ее участии в проекте перемещения в прошлое Земли, отверг сразу и категорично), а также предложил дополнительную оплату. Припомнив сумму, запрошенную ею в Казани при нашей первой встрече, сразу решил продемонстрировать месте свою надежность и абсолютное расположение.

Так, подготовившись, следующим вечером я отправил за Региной кабинку личной переместительной системы, решив сразу продемонстрировать ей всю глубину и основательность намерений. Две тысячи водоталов лежали там на видном месте. И сразу с нетерпением принялся ожидать появления своей женщины, надеялся, что довольной. Предвкушая, чем в итоге все обернется. Как же хорошо с Региной… За все время вне водного мира мне не было так хорошо, как с ней.