Глаз филина

Оглавление

— Смертный… Красивый…

— Сильный…

— Староват только.

— Тебе, сестрица, юношей подавай, у которых борода еще не пробилась!

— Да, мне молоденькие нравятся. Нежные как девушки, и в то же время мужчины…

— Ну так ступай отсюда, этот не в твоем вкусе.

— Зато я — в его, — встряхнула золотисто-каштановыми локонами. — Интересно иногда что-то новенькое попробовать.

Подошла к мужчине, положила руку ему на грудь. Сет вздрогнул и чуть отстранился. Смертный? А они, выходит, бессмертные? Что-то это напоминает… Надо бы убраться подальше от красоток, кто знает, как они по-настоящему выглядят?

— Что это с ним? — удивилась дева.

Ее подруги (или сестры?) подошли, одна запустила пальцы в волосы мужчины, другая провела по его спине, беззастенчиво скатываясь к ягодицам. Сет попытался отойти, но настойчивые руки не отпускали, гладили, ласкали, манили, обещали… Это было приятно, ни один из его прежних снов не мог сравниться с этим по реальности ощущений.

— Поцелуй меня, смертный…

— И меня…

— Меня…

Девичьи пальцы скользят по губам, забираются в волосы, гладят затылок, притягивая голову к приоткрытым зовущим устам…

— Нет, — он извернулся и вырвался из круга женских рук и тел. — Нет, красавицы, простите, не могу. Как-то это… неправильно.

— Ну что ты, это же только сон…

Они вновь придвинулись: яркие губы, струящиеся волосы, точеные белоснежные плечи, упругие груди с напряженными сосками…

— Смертный сказал «нет», — послышался еще один женский голос, глубокий и звучный. — Вы знаете правила.

— Да, госпожа, — все три склонились в почтительном поклоне и исчезли.

Сет оглянулся. У края поляны стояла еще одна женщина, не нагая, а будто облаченная в лунный свет, который там и тут украшали цветы и листья. И в то же время, при малейшем движении сквозь странное одеяние проглядывало тело, прекрасное настолько, что красота эта не пробуждала плотского желания, а проникала прямо в душу, просветляя и очищая ее. Смотреть на эту деву было все равно что созерцать цветущие по весне вишни, рассвет над морем или лунную ночь в степи. Мужчина, совершенно забывший о своей наготе, опустился на одно колено и склонил голову.

— Поднимись, смертный, — голос прозвучал прямо над ним.

Он встал, не решаясь смотреть на нее. Взгляд уперся в гирлянду изящных сине-белых аквилегий, бегущую по подолу. По резному листку герани, видневшемуся на платье чуть ниже колена загадочной госпожи ползла божья коровка. Происходящее, хотя и становилось все более странным, перестало напоминать сон.

— Почему ты отказал моим подданным?

— Я… не хотел никого обидеть, госпожа. Но у меня есть… жена.

— Мне известно, что это не останавливает мужчин, ни смертных, ни бессмертных, — усмехнулась дева.

— Не останавливает, если жена им безразлична. Мне — нет. Я не хотел бы, чтоб она изменила мне, значит, не имею права изменять ей.

— Какой ты правильный!

— Не такой уж правильный. Просто умею извлекать уроки из горького опыта. Как-то попробовал изменить невесте… Госпожа, а что с моим лицом? — он почему-то был уверен: она поймет вопрос.

— Ничего. Оно осталось прежним. Просто здесь смертные выглядят так, как себя ощущают. Тебя ведь больше не тревожит увечье?

— Пожалуй. Не хочу изменять Ли еще и поэтому. Ни одна женщина не сделала для меня того, что она.

Дева понимающе кивнула.

— Госпожа, где сейчас Ли? Что это за место? И кто вы?

— Пойдем, я провожу тебя к маленькой смертной. А место? Это другая грань мира. Природная, подлинная. Животные, растения, небесные светила и земная твердь не умеют лгать. Поэтому все здесь выглядит в соответствии со своей внутренней сущностью, в том числе твое лицо. Я — хозяйка здешних мест, большего тебе знать не следует. Ваша, смертная, грань искажена ложью и злобой, что живут в людских душах. Некоторые из людей решаются на сделки с отцом лжи, и это открывает ему дорогу в отведенную вам часть мира, делает границу проницаемой. В его присутствии искажение становится еще сильнее. Ты же знаешь, страж.

— Страж? — не понял мужчина.

— Разве не это означает твое полное имя?

— Да, конечно… Матери пришла в голову странная фантазия, — проворчал Сет. — В детстве у брата был неиссякаемый источник развлечения…

— Имя дается не просто так, — улыбнулась дева. — Отчасти оно соответствует изначальным качествам человека, отчасти формирует его. Возможно, тебе еще представится шанс доказать это.

Сет покорно кивнул. На память пришло давно позабытое ощущение неправильности творившегося на шабаше и смутное желание вмешаться, несмотря на страх, и прекратить поругание. Поругание чего? Вот этого самого подлинного, чистого мира, который здесь являл себя во всей красе. В лесу, по которому они шли, все казалось знакомым, родным и… верным. Ступавшая рядом дева вызывала почтение, а не страх.

— Но, госпожа, ваши подданые, чем они лучше его слуг? — спросил он, вдруг вспомнив недавние домогательства девиц.

Женщина рассмеялась тихим мелодичным смехом.

— Во-первых, смертный, мне просто хотелось испытать тебя. Я лишь удовлетворила свое любопытство. Оказалось, люди отличаются от животных, хотя бы некоторые. Или хотя бы иногда. Никто не стал бы принуждать тебя или мстить за отказ. Ну, а если б ты согласился, в твоей памяти остался б чувственный сон. Во-вторых, ты видел подлинный облик духов земли. Они вечны, молоды и прекрасны. Всегда были такими и всегда будут. Такова их природа, а не чья-то воля. И поведение моих подданных продиктовано их сутью. Все живое должно продолжать себя. Они — женщины, ты мужчина. Сильный, способный дать хорошее потомство. Вот и все.