Андреевский крест

Оглавление

На том наш первый поход и закончился. Всего-то с час там и побыли. И даже не поняли — где это там. Перешагивая порог, лично я ждал чего-то этакого. Открытий каких-то. Готовился удивляться и поражаться. А вышла какая-то прогулка на мирный тропический берег. Сказать, что я был разочарован — это ничего не сказать.

Лохматые орехи, как бы я не надеялся, оказались действительно кокосами. Никита легко нашел в Интернете их изображения. Сто процентное совпадение со снимками, что мы там наделали. Разбили трофеи молотком, выкорябали мякоть. Бабы жевали и нахваливали, а я едва не выплюнул. Жеванные спички, бляха от ремня.

— Не, ну а че, в натуре?! — не сдавался Миха. — Построим там бунгалу, будем на выходные туда нырять. На дельфинах кататься и уху из трепангов кушать. А можно и вовсе какой-нибудь остров купить. Чтоб без рамсов с аборигенами. Сколько в той статУе рыжья? Кило под сто? Хватит поди? Сколь оно хоть сейчас стоит?

— Штуки под полторы за грамм, — пожал плечами я. — Только пойди ка еще продай. На бабе этой пробы не стоит.

— Фигня, — обрадовался Поц. — Я барыгу знаю. За полцены полюбому скинем… Это че? В натуре полтора ляма за кило?

— Типо того.

— Хренасе! А статуй где-то в полметра высотой. Кило на сто потянет?

— Золото измеряется в тройских унциях, Миша, — отвлекся Егор от изучения чего-то очень, по его мнению, важного на стоп-кадре снятого наплечными камерами видео. Его хлебом не корми — дай кому-нибудь лекцию прочитать. — Это примерно тридцать один грамм. При плотности золота в девятнадцать с третью грамм на кубический сантиметр, объем тройской унции — это примерно полтора кубических сантиметра. И, таким образом, тонна золота будет иметь объем примерно в полста тысяч кубических сантиметров. Ну, это, Мишенька, кубик со стороной в тридцать пять или тридцать семь сантиметров.

— Ближе к телу, Склифософский, — не выдержал ветеран хулигангстерского движения. — Харэ меня лечить, начинай помогать материально! Сколь твоих тройных будет в нашей бабе?

— Если Андрей прав, и в статуе порядка полуметра, и при средней толщине от двадцати пяти до тридцати сантиметров, в нашей находке должно быть не меньше полутоны.

— А в лавэ конвертируй?

— Ну… это… если сильно округлить… семь с половиной на десять в одиннадцатой степени. Или, чтоб было понятнее — порядка семисот пятидесяти миллионов рублей.

— Двадцать пять лимонов в баксах, — выдохнул я. — Че в натуре?

— Нас всех шлепнут, засунут в бочки, зальют бетоном и притопят в этом самом океане, — угрюмо выдал Леха. — Причем за куда меньшие деньги. Олигархи хреновы…

— Ну мальчики, — страдальчески выговорила внимательно слушавшая разговор Ирка. — Можно же как-то… Частями. Потихоньку. Детки у всех подрастут. Учиться в институты пойдут. Женятся. Квартиры всем надо. Мой-то балбес балбесом, поди сколько хлеб в магазине стоит не знает… А я кручусь как белка в колесе…

И заплакала. Любаня с Натахой кинулись ее утешать, говорить ей тихо, чуть ли не на ухо, какие-то свои, чисто женские благоглупости. А мне вдруг стало весело. Ничего не мог с собой поделать. Сидел, как дебил — хихикал, растянув губы до ушей.

Потому что мы живем на очень маленькой планете. Это я точно знаю. А поэтому абсолютно уверен был в том, что не может на нашей Земле существовать тропического берега, на котором вот так, просто, стоит золотая в полный рост баба стоимостью в двадцать пять миллиардов баксов, и никто ее до сих пор не приватизировал. И это значит, что тот мир, что открылся нам за Подковой — что угодно, только не Земля.

Женсовет был непреклонен. И в этом наших жен полностью поддерживал Миха. Леха с Егором пытались спорить, и постоянно требовали, чтоб я, на правах главаря нашей шайки, сказал свое веское слово. Только мне нечего было им сказать. Потому что, хоть эти бешенные миллиарды могли бы мне здорово помочь в деловых вопросах, связываться с неучтенным государством золотом не хотелось. С другой же стороны, поймал себя на мысли, что если я прав, если мы отрыли на Алтае ворота действительно в другой мир, деньги пригодятся. Оружие, стройматериалы для возведения форпоста, приборы и инструменты для науки, все это стоит не мало. И если еще год назад, до начала кризиса, пыльным мешком из-за угла ударившего по экономике большинства стран, я даже не особенно напрягался бы. То теперь, каждый лишний, истраченный на Заподковье миллион — это минус неделя жизни моей фирмы.

А еще, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что для эвакуации золотого подарка с той стороны, кто-то должен будет туда выйти. Мишка вон сразу предложил обмотать статую тросом и вытянуть на эту сторону лебедкой. По моему скромному мнению — вполне реальный план, и я с радостью вновь шагнул бы за порог. С Джи-Пи-Эской в кармане. Ибо, если устройство все-таки не поймает спутниковые сигналы, жизнь моя наполнится настоящим смыслом. Чем-то таким, о чем не стыдно будет рассказывать вам, внучки, вот как сейчас, сидя у горящего очага.

— Короче, — твердо заявил я, приняв, наконец, решение. — Слушайте сюда. Делаем так.

Приятно было. Все в один миг замолчали и ждали мой вердикт.

— Мы с младшим выходим первыми. Осматриваем окрестности. Сканируем небо навигатором. Поболтаемся пару часиков по джунглям. Не хватало еще, чтоб нас накрыла какая-то, мать ее, секта поклоняющаяся золотой бабе.

Любка с Натахой кивнули. Довод был железный. У обеих были подруги, пропавшие в каких-то солнцепоклонниках или адвентистах тридесятого года.

— Пока мы осматриваемся Миха с Егором и Никитосом цепляют бабу и тащат на нашу сторону.