Андреевский крест

Оглавление

Час ругался матом. Один. Сам с собой, при закрытых дверях кабинета. Чтоб, не дай Бог, кто-нибудь не услышал и в ненужные уши не донес, какими именно словами я банкиров величал. А потом пришел бай.

Был у меня в фирме такой персонаж. Узбек, сам не работающий, но зарплату больше многих земляков получающий. Главной его задачей было весной обзванивать родню и знакомых у себя на Родине, приглашая отправиться на заработки в Сибирь. Потом мы с ним, и с главным инженером составляли из прибывших гастарбайтеров бригады, и распределяли по объектам. Ну и в процессе, бай должен был заботиться о своих людях, следить, чтоб им было что покушать и где спать лечь. Чтоб у них были выправлены нужные бумаги, а если нет, то откупать из ФМС. В общем, нужный такой и узбекским строителям, и мне, товарищ.

А то ведь их, нерусей, не поймешь. Сложно с ними. Бывало, что-то сами себе насочиняют, навыдумывают, сами же найдут повод на меня, как на работодателя обидятся, и сбегут. И ведь в жизни не поймешь из-за чего это произошло. Они ведь не как наши работяги. Не придут в контору ругаться и требовать. Все молча, все втихаря. И если бы у меня не появился такой бай — человек одинаково хорошо понимающий среднеазиатский менталитет и русский образ жизни — фиг мы у меня получилось строить так дешево.

Звали того бая… А хрен его упомнит как. Мы его Джоном звали. Ну или иной раз — Женькой. Он согласен был и на то и на это. Не удивлюсь, если узнаю, что его эти имена-перевертыши попросту забавляли, а за деньги он был готов хоть горшком назваться.

Пришел Джон, сел на стул, сложил руки на животике и начал жаловаться. И зарабатывают-то его узбечата мало, и за съем жилья платят много, и холодно тут у нас, а робу я только один раз в сезон выдаю… Я слушал и старался не улыбаться. Это у бая манера разговора такая. Поплакаться обязательно нужно, чтоб я как бы осознал и пошел на уступки. Чаще всего просьбы, которые от узбекского землячества, посредством Джона до меня доходили были смехотворны и я легко их выполнял. Иногда, когда мне казалось, что народ борзеет и требует слишком много — нет. До идеи компромисса Средняя Азия еще не доросла.

Однако в этот раз никакой просьбы не последовало. И это факт изрядно меня озадачил. Что я должен был подумать? Естественно, что эта шайка-лейка надыбала место, где по их мнению трава кажется зеленее, и они решили туда всей толпой перепрыгнуть.

— Скажи, Джон, ты меня давно знаешь? — криво улыбаясь и едва удерживаясь от того, чтоб не вмазать кулаком по этой щекастой морде.

— Да, — кивнул тот. А топом, видимо почуя неладное, кивнул еще несколько раз подряд. — Много лет уже.

— Тогда че ты мне тут стонешь? Тебе мои проблемы рассказать? Что кризис у нас слышал?

— Да-да, — затряс головой узбек. — Кризис. У нас на Родине тоже кризис. Совсем плохо. Весной погоды не было. Чеснок плохо вырос. Ребята каждый день звонят, спрашивают — почему я никак не позову их к себе, не даю родне заработать?

Ну, бляха от ремня! Вот и разберись в их темном лесе! Я думал, они отношения рвать собрались, а выходило, что бай еще толпу народа мне в работники сватает. Чеснок у них не уродился… Анекдот, мать их за ногу. Если бы не знал наверняка — в жизни бы не поверил, что большинство узбеков зимой заняты выращиванием чеснока. И что от этого овоща, или пряности — хрен ее разберет, зависит благосостояние целых семей.

— Мастеров там мало. Сварщик есть, и каменщик хороший. А остальных мы сами научим. Им совсем немного пока можно платить. И жить они в пустых квартирах могут. Прямо на стройке…

— В квартирах? Каких, нахрен, квартирах?! Как я потом эти квартиры продавать буду? — вспылил было я, отлично себе представляя таланты южных жителей. А потом задумался. А ведь и правда! У меня ведь есть целая девятиэтажка двухподъездная, в которой ни единого квадратного метра еще не продано. И почему бы мне не устроить в ней огроменное такое общежитие для гастарбайтеров? С ментами и Миграционной службой договориться. Делать моим рабочим временную прописку, и оптом патенты им выправлять. Ну и деньги с них за проживание брать. В смысле — с зарплаты удерживать. А кто не на моих объектах будет вкалывать, с тех живым баблом. И так меня идея захватила, что я решил не откладывать дело в долгий ящик, и тут же вызвал к себе главбуха и Костю Майера — главного инженера.

А пока они не пришли, занялся прощупыванием бая на предмет организации рабочей экспедиции в будущее. Типа под большим секретом поделился с Джоном новостью, что будто бы участвую в конкурсе на подряд по строительству комплекса зданий для одного очень и очень богатого человека. Типа тот купил себе остров в Океане, и намерен его теперь благоустроить. Платит, мол, он замечательно. Но есть у него два условия. Во-первых, никто из рабочих не должен знать где именно находится тот островок. Да и о самом участии в строительстве потом лучше не болтать. А во-вторых, место то очень далеко и связи с Родиной не будет. Деньги семьям рабочих можно и отсюда рассылать, а вот созвониться уже не получится. Только письма.

— Сколько нужно людей? — деловито поинтересовался бай.

— Двадцать или тридцать, — пожал я плечами. — Я еще проект не видел. Посмотрю, скажу точнее. Но точно нужны будут бетонщики, каменщики, плотники и крановщик. Если борзеть не будешь, десяток подсобников могу взять на половинную зарплату.

— Ладно, — Джон уже в уме начал прикидывать кого именно из своей многочисленной братвы он отправит в это замечательное место и что получит с них взамен.

— И вот еще что, — я даже наклонился вперед, и говорить стал еще тише. — Есть информация, что потом, после окончания строительства, хозяин тех мест хочет оставить у себя на работу человек восемь или даже десять с семьями.