Пост-Москва (СИ)

• Предыдущая
• 73/101
• Следующая

73

— Вариантов нет. Будем сражаться.

— До конца?

— Ещё бы.

В стеклянном кубе, наполненном синей жидкостью, плавает мёртвая девушка с открытыми навстречу смерти голубыми глазами.

12

Вертолёт приземлился на Красной площади. Едва он коснулся земли колёсами своего шасси, Геринг выскочил из открытого люка. Их встречали люди в штатском из службы охраны президента и высших должностных лиц.

— Что тут делают пожарные? — спросил он у мужчины с перебитым носом и пальцами, больше похожими на сардельки. Выглядел он поопытнее остальных, то есть, тем, кто прошёл не только огонь, воду и медные трубы, но и разгрызающим эти трубы на завтрак.

Вдали, за собором Василия Блаженного, что-то дымилось, и там стояли машины, кажется, со всех спецслужб, которые только имелись в Москва-Сити.

— Теракт, — ответил телохранитель неожиданно интеллигентным и тихим голосом. — Погиб майор госбезопасности.

— Вот прямо на Красной площади?

— Почти. Но это не наша зона ответственности.

Геринг недовольно посмотрел на него:

— Отныне ваша зона ответственности — вот эта девушка, — он показал на Офелию в салоне вертолёта. Какие меры предприняли по теракту?

— В рамках операции «Преемник»… — начал он.

— Что? — Геринг не мог поверить своим ушам. — Что за операция, вы говорите?

— Операция «Преемник», — твёрдо сказал офицер. — Объявлено особое положение. Приказ с самого верха.

Геринг задумался. Нет, нельзя отлучаться и на минуту, в который раз убеждался он. Они без него тут такого наворотят, что потом за год не расхлебаешь.

— Приказ Папы? — спросил он.

— Нет. Пять минут назад объявлено, что Папа неизлечимо болен.

— Официально?

— Да, официально. По ТВ и радио.

Геринг только махнул рукой. Империя разваливается по швам на его глазах, а он, как лох, узнаёт последние новости от быков, которые должны охранять его драгоценную тушку.

— Девку беречь, — сказал он. — Как зеницу ока. А кота пристрелите.

— Какого кота, товарищ? Там нет никакого кота.

И, действительно, в вертолёте не было никаких котов.

Часть третья
Ночной Кот

Глава тринадцатая

1

Связи со штабом гражданской самообороны не было, по телефонам, известным Фиделю, никто не отвечал, либо они были постоянно заняты. Это было странно. Тогда он набрал номер Брэда Питта:

— Привет, Брэд, как дела у нас там?

Выслушав ответ, он изменился в лице:

— Ты это серьёзно? Да, ладно, я понял. Жди указаний, мне надо всё это переварить. И будь на связи!

Фидель отключился, а потом сказал Утёнку:

— Подключись к телевизионным каналам. Там началась заварушка.

Утёнок порылся в интернете, и через минуту они смотрели прямую телевизионную трансляцию.

— На улицах воздвигаются баррикады, — вещал упитанный телерепортёр. — Мятежники отчаянно сопротивляются, но не могут ничего противопоставить силе закона. Наконец-то в городе и стране будет наведён порядок! Я слышу звуки автоматных очередей… Что там происходит? Как долго власти пытались мирно решить все проблемы, но экстремисты не шли ни на какие переговоры…

Штаб отрядов гражданской самообороны был окружён, федеральные войска при поддержке доселе нейтральных пиндосских войск брали его штурмом. По всему периметру практически отдельные отряды были атакованы с тыла. Несколько полевых командиров были похищены, некоторые расстреляны на месте, якобы при сопротивлении аресту. Отряд Фиделя также подвергся атаке со стороны федералов, но она была пока что отбита. И немалую роль в этой локальной победе сыграл Иван и, как утверждал Брэд, его дочка Даша:

— Они заявились в отряд за полчаса до атаки на бронемашине. Федералы не ожидали ничего подобного и струхнули.

Аресты шли по всему городу, в основном брали активистов сопротивления, но грань между активистами и случайными прохожими была слишком тонкой, чтобы силовики её проводили. А, скорее всего, они просто не желали придерживаться никаких правил, интуитивно ухватив саму суть идеи Большого Террора. Невиноватых нет, есть временно избежавшие ареста, следствия и тюрьмы. Но органы работают и рано или поздно исправят эту несправедливость. Вот уже появились первые лагеря для подозрительных лиц, один на стадионе «Динамо», второй в Лужниках, туда свозят всех, заподозренных в самооборонческой деятельности. По новому закону об экстремизме, принятому десять минут назад, участие в экстремистской организации не требует сознательного решения от подозреваемого, достаточно пассивного неведения и неосознанного непротивления экстремизму, чтобы состав преступления был полным и безоговорочным. А сроки заключения начинались от десяти лет.

Телевизионные кадры демонстрировали улицы Москва-Сити, заполненные ликующими демонстрантами, полностью согласными с новым курсом тех, кто сидел в Кремле. Над колоннами с радостными людьми проплавали рекламные дирижабли, несущие огромные растяжки с лозунгами «Давно пора навести порядок!», «Курс правительства — наш курс!» и «Твёрдая рука не дрогнет!». Люди из колонн охотно давали интервью телевизионщикам, и как один сходились на необходимости сохранения стабильности в стране любой ценой.

Одна бабуля с тщательно наложенным макияжем усердствовала особо:

— Это выродки, нелюди! — кричала она в объектив телекамеры. — У них нет ничего святого, они хуже фашистов, а мой прадед, то есть, дед, воевал на войне с такими, как они. За то ли… Он воевал за то ли, что? Он воевал за толерантность, вот! Короче, за то ли воевал мой дед, я вас спрашиваю!

3

• Предыдущая
• 73/101
• Следующая