Объятия смерти

Оглавление

– Если бы я копил деньги на черный день, то помещал бы не слишком крупные суммы на кодированные счета в банках в США и в других странах. – Рорк запивал пиццу превосходным каберне «Совиньон». – В таком случае, когда нельзя безопасно добраться до одного хранилища, всегда имеются другие.

– Я знаю, что Джулианна предпочитала акции, облигации и тому подобное. Но, заготавливая крупные партии ценных бумаг для рынка, вряд ли можно надеяться получить доход, если не прикасаться к ним почти десять лет. Как по-твоему?

– Конечно, нет, если у тебя работает голова. Нужно следить за ситуацией на бирже, котировкой акций, ценой их продажи и покупки и так далее. Или поручить это человеку, которому доверяешь.

– Джулианна не доверяла никому. Поэтому, я думаю, она нашла способ распоряжаться капиталом из тюрьмы. Это означает передвижение вкладов, которое можно проследить.

– Такое возможно, если подкупить нужного человека. С помощью «голубых фишек» ей бы не понадобилось много времени, чтобы контролировать вклады. Самое большее – несколько часов в неделю.

– Придется нам с Фини поискать, кого она подмазала.

– Ты планируешь вернуться домой в этом столетии? – усмехнулся Рорк. – Для поиска надзирателя, которого можно подкупить, нужно не меньше двадцати-тридцати лет.

– Ты слишком скептически настроен. – Ева облизала испачканный соусом палец. – Я буду дома к обеду.

– Ты имеешь в виду – завтра? Сделаю пометку на календаре. – Увидев, что она хмурится, Рорк осведомился: – В чем дело?

– Ни в чем. Я просто думаю…

Ева подошла к столу, чтобы взять еще один кусок пиццы, но отказалась от своего намерения. Хорошо зная свою жену, Рорк молча ожидал продолжения.

– Когда я сегодня беседовала с Шелли Петтибоун, она много говорила о своем браке. Похоже, она не переставала любить мужа, хотя он бросил ее ради девицы вдвое моложе и с большими титьками. Но она говорила о нем скорее как о брате, чем как о муже… По-твоему, с нами тоже так будет – страсть, секс и все прочее со временем потускнеет и увянет?

– Типун тебе на язык!

– Я имею в виду, что супруги не могут все время заниматься любовью в душе. А когда это прекращается, что их объединяет? Неужели они просто становятся двумя людьми, живущими в одном доме?

– Иди сюда.

– Я не нуждаюсь в уверениях, Рорк. – Как часто бывало, Ева уже жалела, что не держала язык за зубами. – Мне просто пришло в голову, что это хотя и печально, но вполне естественно.

– Все равно иди сюда! – Рорк взял Еву за руку, привлек ее к себе и усадил на колени. – Не могу представить себе ситуацию, при которой я бы не хотел тебя. Безумно, до боли внутри. Мне необходимо видеть тебя, ощущать твой запах, прикасаться к тебе. И даже если мы доживем до ста двадцати лет, а на это не так много шансов, ты все равно будешь нужна мне.

– О'кей. – Ева убрала прядь волос с его лба.

– Подожди. Помнишь, как я впервые тебя увидел – зимой, когда между нами стояла смерть?

– Да, помню.

– Я не признал в тебе копа. Потом это меня огорчало, так как я привык гордиться, что могу почуять полицейского в темноте за полмили. Но тогда я увидел перед собой Женщину, хотя и не сразу это понял. С тех пор для меня все изменилось.

Ева помнила, как он обернулся и посмотрел на нее поверх толпы присутствовавших на похоронах. Они не могли отвести глаза друг от друга, словно, кроме них, там никого не было. Этот взгляд потряс ее до глубины души.

– Я смотрел на тебя, дорогая Ева, и видел женщину, в которой нуждался так, как никогда не нуждался ни в одной живой душе. Единственную женщину, с которой хотел бы до конца дней жить, спать и просыпаться. И, кстати, с которой хотел бы состариться.

Ева прижалась лбом к его плечу.

– Как тебе всегда удается говорить то, что мне нужно услышать?

– Есть люди, которые проводят вместе всю жизнь не только ради привычки, удобства или боязни перемен, а в первую очередь ради любви. Возможно, любовь имеет разные стадии. Мы прожили вдвоем недостаточно долго, чтобы это знать. Но одно я знаю твердо. Я буду любить тебя до самой смерти.

– Я верю тебе, так как чувствую то же самое. – По щекам Евы вдруг потекли слезы. – Мне было жаль ту женщину, потому что она потеряла это ощущение, даже не зная, когда и где. – Ева дважды глубоко вздохнула, чтобы избавиться от спазма в горле. – Я потом много думала о ее словах. Мне кажется, причина в том, что между ними все было слишком спокойно и гладко.

– Спокойно и гладко? – Рорк сжал ее в объятиях. – Ну, тогда волноваться не о чем. С этой супружеской проблемой нам никогда не придется сталкиваться.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Десятки пассажиров, шаркая ногами, продвигались к трапу. Вернее, как казалось Еве, их грузили в шаттл, словно трупы, работники Манхэттенской транспортной службы в красной униформе.

Терминал гудел как улей: шум, похожий на жужжание десятков тысяч насекомых, сливался с неразборчивыми голосами дикторов, плачем детей и писком мобильных телефонов в мощную какофонию. Еву интересовало, кому пришло в голову спланировать помещение с высоким потолком и белыми стенами таким образом, чтобы имевшие несчастье воспользоваться им чувствовали себя муравьями внутри барабана. Она ощущала запахи скверного кофе, пота, дешевого одеколона и пеленок, срочно нуждавшихся в перемене.

– Как в старые времена, – сказал Фини, когда им удалось протиснуться на два сиденья, словно предназначенных для узких задниц двенадцатилетних дистрофиков. – Думаю, ты уже давно не пользовалась общественным транспортом.