Героев выбирает небо...

Оглавление

Отдыхать времени не было. Я сменил джинсы на штаны из плотной ткани, напоминающей мешковину, но словно прорезиненную или брезентовую, но именно что ткань. На коленях нашиты заплатки из какой-то грубой, шершавой кожи, словно вывернутой на изнанку, но покрытую напылением, похожим на лак или клей, не скажу. Свою черную рубашку сменил на такого же цвета футболку, в рюкзаке у меня уже была такая, трофейная. В гардеробе имелась лёгкая куртка, довольно короткая, по пояс, из оливковой ткани с боковой застежкой на пуговицах. Примерял, немного давит в груди, но на спине и в рукавах, движения не сковывает. Хорошо, пойдет. Одевать не стал, свернул рулоном, кинул в рюкзак. Ботинки не менял. Во-первых, у отца Ильи была нога меньшего размера, это и понятно, роста он был пониже меня, судя по длине штанин, но я и не натягивал их под самый пупок, хотя я уже убедился, здесь носят именно так, опять же, судя по Илье и Глебу. Во-вторых, качество обуви, в никакое сравнение ни шло с ботинками, надетыми на меня. Взял для смены еще футболку, побрезговав нижним бельем и носками. В городе куплю. Рядом со шкафом была вешалка с крючками, не ней висели пару курток, одна из которых была с капюшоном из плащевой ткани — дождевик. Вспомнилась буря, сопровождающая меня в начале моего перемещения сюда, и я решил, что возможностью обзавестись таким незаменимым предметом туалета, пренебрегать не стоит. Скрутил как можно плотнее в трубу, перевязал одним из кожаных жгутов, лежавших у меня в рюкзаке, и подвесил к нему же снизу.

Теперь самый приятный момент сборов — оружие. Взял я себе тот форт-12, как трофей и как напоминание о моём первом. О первых глазах, какие из-за меня увидели свет в последний раз. Он занял свое место в ременной кобуре, на поясе под правой рукой. С противоположной стороны подвесил плотный, кожаный подсумок, коричневого цвета, натолкал его магазинами, их оказалось всего два. Ничего, докуплю позже еще парочку. Так же обнаружил в амуниции бойцов наплечную кобуру, по размерам подходящую под ПМ, отличный вариант по габаритам для скрытого ношения. Сверху надел жилет из плотной холщевой ткани, сшитой в несколько слоёв, и на неё уже две лямки, похожие на подтяжки, на которых располагались короткие подсумки, плюс пояс с подсумками от СКС, который я сегодня удачно испытал в бою. Набил карманы и подсумки всеми имеющимися магазинами и обоймами. Выбрал из небольшого выбора ножей один, максимально удовлетворяющий меня по полевым характеристикам. Клинок был цельный, сквозь всю рукоятку. Обух ножа толщиной в 5–6 миллиметров с надежной, мощной гардой. Дина клинка сантиметров 15–17.Рукоять деревянная, резная, очень красивая. Я был изумлен качеством и красотой ножа. Признаться, и в обычной своей, простой жизни клерка, никогда не мог устоять перед красотой и мощью оружия, любого. Но законы страны, в которой я жил не позволяли быть владельцем короткоствольного нарезного, только охотничьего. Да и для разрешения на охотничье холодное оружие законы были не мене жестоки. Но клинок меня порадовал. Нашелся один клинок по типу мачете — «кукри», кажется так, он назывался в моем мире. И один полноценный мачете в ножнах, который я примотал сбоку рюкзака нейлоновой леской. На левом бедре разместил кукри, под выхват левой руки. Из оружия для дальних дистанций выбрал СКС, тот, что новее, и винтовку Мосина. Для начала пойдет.

Одел всё на себя, попрыгал, покрутился — удобно. Вот и отлично, я готов для продолжения путешествия. Кстати, заметил одну особенность: я чувствовал себя совершенно не уставшим. То есть совсем. Вчерашний затяжной поход, длинною в целый день, затем бессонная ночь, да еще и скоротечный, но такой ожесточенный бой с бандитами, мог бы выжать кого угодно до последней капельки сил. Но со мной ничего такого не происходило. Даже если учесть, сколько на мне сейчас добра навешано, сколько тяжести от оружия и боеприпасов, но я их словно не замечал, не чувствовал их вес. Это не то, чтобы плохо, но как минимум странно, словно я стал сильнее и выносливее. Хотя может из-за стресса организм задействовал скрытые ресурсы? Может быть. Я где-то про такое читал, в своей прошлой жизни. Ну ладно, с этим мне еще предстоит разобраться.

Илью мы не могли здесь оставить, поэтому Глеб велел собрать ему самые необходимые вещи и то, что осталось ценного у отца. Он не возражал. Вскоре мы увидели рассвет и приняли решение выдвинуться как можно быстрее, чтобы не идти по полуденной жаре. Со слов Глеба я узнал, что до Орасмара осталось всего полдня пешим ходом, но идти нам уже не придётся, ведь нападавшие оставили нам как раз три коня, а точнее одного коня и две лошади. Транспорт четвертого так и не удалось обнаружить. Может он прогнал лошадь, а может, почуяв неладное, он оставил ее неподалёку, но что гадать — это уже не столь важно.

Вывели лошадок из стойла, накормили сеном, из запасов Илюшиного отца и отправились в путь. Меня ждали новые приключения, новые места, новые люди. Быть может, среди этих людей я найду своего брата или же узнаю о нём хоть что-то, время покажет и небо тоже.

Глава 5

Собрав все пожитки, взгромоздив свое имущество на лошадь, встал вопрос, как я на ней поеду. В детстве я, конечно, ездил пару раз на лошадях, но это был прогулочный шаг, животного держали за узду, да и водили по кругу. Сесть в седло помогал инструктор, слезать тоже. Ах да, это была пони, если память мне не изменяет. Но тоже лошадь. Вот задача. Решил смотреть на остальных и повторять все так же. Глеб сноровисто вскочил на неё, опираясь левой ногой в стремя и подтягивая туловище руками, держась за ручку седла. Перекинул правую ногу через лошадь и мягко плюхнулся в седло. Затем тоже, самое проделал Илья, в чем-то показав даже более высокое мастерство в отличие от Глеба. Делал он это конечно с помоста, потому как рост Ильи еще не позволял это сделать с земли. По крайней мере, мне показалось, что он оседлал коня более непринужденно и расслабленно. Я, держа свою кобылку за узду, поближе к зубам, левой рукой, гладил ее по морде, правой успокаивая животное. Лошадь была не сильно темпераментная. Она больше походила на покорную и спокойную, на которой многие ездили. Делать нечего, надо лезть в седло. Решил делать это резким рывком на старте, опираясь в стремя и подтягивая себя к седлу синхронными движениями рук и ног. Попробовал перекинуть ногу, но стремя качнулось под левой ногой, когда правая нога оторвалась от земли, и все тело повело назад в противоположную сторону от седла. Я, испугавшись, дернулся, подтягиваясь за рожок… так называется рукоятка седла. Перекинул ногу через лошадь и, скользя мимо седла, слетел с него в противоположную сторону прямо на настил из сена. Илья громко засмеялся, а Глеб уставился на меня удивленным взглядом. Я быстро встал, отряхнул одежду от сена и обойдя лошадь спереди попробовал повторить попытку. Попытка провалилась, и я вновь прилег на сено. Да так прилег, что чуть шею не сломал. Илья неудержимо хохотал, сам едва удерживаясь в седле, а на суровом лице Глеба, словно маленькая трещинка на сухой земле, начала расползаться улыбка. Я, был готов, провалится под землю, сгорая со стыда, но решил не подавать виду и попытался оседлать лошадь в третий раз. На этот раз, для надежности я решил делать это с такого же помоста, как и Илья. Нога в стремя, вторую перекинул через лошадь, грузно рухнул в седло и для пущей надежности обхватил животное за шею. «Ух, чуть не рухнул». Кобыла дернулась от столь резких движений и протопала пару шагов вперед. «Удержался, не упал, вот я молодец» — мысленно похвалил я себя. Глеб с Ильей все — это время наблюдали за мной, не скрывая веселья. Глеб улыбался, делая вид, что пропустил весь мой маленький спектакль, а Илья заливался звонким мальчишеским смехом. Это и немудрено, он наверно впервые видит взрослого мужчину, который не умеет седлать единственный в этом мире транспорт. Ну, во всяком случае, единственный, который я успел здесь увидеть. Глеб смирил мальчика суровым взглядом, давая понять, что время веселья прошло, и направился к выезду из хутора. Илья перестал смеяться, но улыбка так и плясала по загорелому детскому лицу. Мне было приятно видеть, что он хоть немного расслабился и почувствовал себя в безопасности, забыв о случившейся трагедии.