Упрямый рыцарь

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая

Сейдж открыла было рот, но так ничего и не сказала.

– Сейдж, это понятно?

Она кивнула и едва слышно пробормотала:

– Да.

– К тому же процедуре сопутствует определенный дискомфорт. Ничего особенного, но…

– Я это тоже знаю.

Сейдж снова начала дрожать. Калеб почувствовал, как сжимаются его кулаки.

– Также существует небольшой риск для матери и ребенка. Вы уверены, что осознаете это, мисс Далтон?

Калеб смотрел на Сейдж. Она дрожала все сильнее.

– Риск для ребенка… он очень мал, верно? То есть когда вы… когда вы раньше проводили эту процедуру, при этом…

– Да к черту это все! – не выдержал Калеб.

– Мистер Уайлд, – доктор Фейн посмотрела на него поверх очков, – я должна быть уверена, что мисс Далтон понимает всю…

– Она понимает. И я тоже. И поэтому никакого теста не будет.

– Что?!

– Вы слышали меня, доктор. Процедура отменяется.

Два ярких пятна появились на бледном лице Сейдж.

– Это что… какая-то дьявольская игра? Вы специально это устроили, чтобы посмотреть, как далеко я готова зайти в своем намерении убрать вас из моей жизни?

Калеб встал:

– Пошли отсюда.

– Пошли отсюда? – Ее голос звенел. – Вы думаете, что можете отдавать мне команды? Что можете заставить меня плясать под вашу дудку? Брать барьеры, прыгать через обруч? Идите к черту, Калеб Уайлд! Вы здесь не нужны.

– Ладно… и вам того же. Черт с вами. Делайте что хотите.

– Мистер Уайлд! Мисс Далтон! – воскликнула врач.

– Вы прочитали те документы, что я вам вчера дал? Вы их действительно прочитали?

– Каждое слово.

– Тогда вы должны понимать, что риск просто недопустим.

– Но не вы принимали решение.

– Вы правы, – согласился Калеб. – Идея с тестом не была моим решением. Я только поддержал ее. – Он посмотрел на врача. – Так вот, теперь я беру все в свои руки. Теста не будет.

– Вы не посмеете, – сказала Сейдж.

Калеб улыбнулся:

– Я уже это сделал.

– Будьте вы прокляты, – прошептала она, вставая. – Сначала вы делаете все, чтобы я не могла отказаться от процедуры, а потом не разрешаете провести ее.

– Не разрешаю.

Сейдж посмотрела на врача:

– Он действительно может это сделать?

– Ну… – медленно начала доктор Фейн и замолчала.

– Если вы настоите на процедуре, доктор, мы все равно откажемся принять во внимание результат. Тем более что я не наблюдал за сбором генетического материала Дэвида Колдуэлла.

Множество различных эмоций отразилось на лице Сейдж – от недоверия до презрения и гнева.

– Полагаю, вы очень довольны собой. Думаю, вы самый низкий человек из всех, кого я когда-либо знала.

Калеб не ответил. Он поблагодарил врача за потраченное время и попросил прислать счет ему.

Он хотел взять Сейдж за руку, но она засунула руки в карманы. Тогда он взял ее за локоть и потащил к выходу. Очутившись на тротуаре, она уперлась каблуками в асфальт и развернулась к нему:

– По-че-му?

– Риск слишком велик.

– Но вам-то какое, черт возьми, дело? – Ее заколка съехала набок, она сорвала ее. – Я не понимаю вас. Я ничего не понимаю во всех этих играх!

Он коротко рассмеялся:

– Добро пожаловать в наш клуб.

– Вы не имеете права принимать за меня решения. – Слезы блестели в ее глазах, но теперь в них сверкал и вызов. – Я сама отвечаю за себя.

– Я знаю.

– И так было всегда!

– Конечно.

– Тогда какого черта вы вмешиваетесь в мою жизнь?

Порыв ветра бросил волосы ей на лицо. Калеб автоматически протянул руку, чтобы отвести их назад.

– Я хочу вам помочь, – мягко проговорил он.

– Зачем? Вы работаете на…

– Колдуэлл мой клиент. Он платит мне за консультации, и я собираюсь посоветовать ему провести экспертизу после того, как родится ребенок. Тогда понадобится простой мазок.

– Он не согласится.

– Согласится, – заверил ее Калеб. – Я прослежу за этим.

– Не согласится. А я не могу чувствовать себя свободной, пока не избавлюсь от его слежки. Мне нужно найти квартиру. Работу. Распланировать свою жизнь. Я просыпаюсь каждое утро, зная, что он собирается звонить мне, следить за мной, нависать надо мной, словно тень.

– Я позабочусь и об этом.

Сейдж покачала головой. Слезы на ее глазах смочили ресницы и начали скатываться по щекам.

– Зачем? – снова спросила она.

– Так будет правильно.

– Вчера вы думали по-другому.

Он улыбнулся:

– Я никогда не был самым шустрым учеником в классе.

– Вы говорите правду? – недоверчиво поинтересовалась она. – Вы действительно собираетесь уговорить Колдуэлла оставить меня в покое, пока не родится ребенок?

– Да.

– Но почему?

Калеб стиснул зубы.

– Потому что я думаю, что ты все время говорила правду, – наконец признался он.

Глаза Сейдж расширились. Он поднял руки, чтобы обхватить ладонями ее лицо, и… бессильно уронил их. Голова его была пуста, сердце стучало в ушах. В последний раз он испытывал нечто подобное, когда готов был упасть в темноту над бесконечно плоской равниной Афганистана. Так его сознание и тело готовились к тому, что ждало впереди.

– Этот ребенок, – сказал Калеб, – не Дэвида.

Сейдж прерывисто вздохнула:

– Нет.

– Я уже спрашивал об этом и спрашиваю снова. – Он обнял ее за плечи. – Сейдж, это мой ребенок?

Ее губы – он до сих пор помнил их вкус сладчайшего меда – дрожали.

Она опять вздохнула, и все, о чем мужчина мог мечтать или, черт возьми, бояться, было в одном этом вздохе.

– Да, – кивнула она. – Это твой ребенок.

Глава 7

Выражения, в которых люди описывают переломные моменты своей жизни, всегда казались Калебу Уайлду чересчур напыщенными или глупыми.

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая