Порт-Артур — Токио

• Предыдущая
• 69/227
• Следующая

Глава 7
Сквозь сжатые до крови зубы…

Желтое море у мыса Шантунг. 28-е декабря 1904-го года

С затаенным чувством торжества заметив, что русский флот не только не следует за ним, но в относительном беспорядке продолжает пока движение к югу, адмирал Того через десять минут одним резким маневром превратил отход своих отрядов в решительную атаку. Его целью стали уходящие от русской линии на северо-запад «Россия» и прикрывающий ее «Рюрик», а так же дымящие на горизонте за ними транспорты конвоя.

«Жертвы принесены. Но скоро мы посчитаемся за все, уважаемый господин контр-адмирал Руднев. И за „Токиву“, и за „Ивате“, и за „Асаму“, и за „Такасаго“. И за тринадцатое октября тоже посчитаемся. Сейчас вы будете платить мне по всем счетам…» На лице адмирала Того светилась таинственная улыбка, не выданная ни губами, ни выражением глаз, но о которой знал весь флот. Если Того так улыбается, значит он «поймал победу»…

* * *

Руднев на «Громобое» принял японский поворот «все вдруг» от колонны русских броненосцев за выход из боя. Что и не удивительно после потери за каких-то полчаса двух судов линии и при практически обреченном третьем. Конечно, это была победа, но совсем не та, что сегодня нужна! Это вновь нудные военные будни, это новая драка с Того, но уже со всем его англо-латиноамериканским приплодом, это, наконец, возможное выступление Англии, что может сделать «эту» реальность даже пострашнее его — «карпышевской».

Однако размышления над последствиями бегства Того вскоре уступили место удивлению и даже раздражению: с «Трех Святитей» пока не поступало никаких приказаний относительно дальнейшего образа действий. В конце концов, преследовать отрывающегося противника необходимо.

Руднев прижал к глазам бинокль, вглядываясь в очертания дымящегося флагмана, и отрывисто приказал:

— Вызовите «Святители» по телеграфу: «Прошу разрешения преследовать»!

Прибежавший через пару минут лейтенант Егорьев озабоченно доложил:

— Ваше превосходительство, не отвечает флагман! И «Петропавловск» не отвечает.

— Продолжайте вызывать!

— Смотрите! Всеволод Федорович, они семафорят что-то на «Сисой» и «Победу». Но за дымом не разобрать… Хотя, подождите… Разобрал только «Адмирал»… И наш позывной. Похоже, дело не ахти…

— Господи… Нет, не может быть!

— Господа! Господа! Срочно! Телеграмма с «Осляби»: «Вице-адмирал Чухнин передает командование контр-адмиралу Рудневу»!

— Ну, как же? Как же я не понял сразу…

К повороту! Поотрядно, все вдруг, 16 румбов на правый борт! Григоровичу принять командование отрядом броненосцев…

Петрович затравленно проклинал про себя всех и вся. И себя в особенности. До подхода Макарова было в лучшем случае около полутора-двух часов, да и то, если не произойдет ошибки в счислении или чего другого экстраординарного. Господи, как же верно подметил тогда Степан Осипович, что все решат, возможно, не часы даже, а минуты… А он, Руднев, почти десять минут не мог осознать, что с Григорием Павловичем что-то не так… Он никогда не потерял бы столько времени! Но шанс захлопнуть мышеловку пока еще есть. Похоже, что японцы идут узлов четырнадцать, или даже меньше. Руднев отдал приказ покалеченной «России» и прикрывающему ее «Рюрику» следовать на соединение с конвоем, ибо в погоне за Того толку от нее уже не было. И отправил штурманов рассчитать для Макарова кратчайший путь перехвата отходящих на Сасебо отрядов Того и Камимуры. Своим же трем крейсерам и Небогатову он приказал полным ходом преследовать правое крыло японской колонны, с целью добить тянущегося за своими «Фусо».

Броненосцам Григоровича и Небогатова уже спешно набирался сигнал об общей погоне, как вдруг крик вихрем ворвавшегося в штурманскую рубку лейтенанта Руденского разом перечеркнул все эти расчеты.

— Ваше превосходительство, Всеволод Федорович! Японцы увеличили ход и ворочают «вдруг» влево. Все… К нам уже почти кормой встали!

— Что!? Отставить сигнал Григоровичу и Небогатову! — заорал Руднев, кинувшись на мостик. «Что, что он делает? Ах, ты… Ну, гнида узкоглазая!!! Нае…ал, урод хитрожопый…» В висках колотилось. Горячая, душная волна затопила сознание. Петровичу было стыдно. И жутко. За десять минут его провели как мальчишку. «Почти что „киндер-мат“…

И ведь узлов шестнадцать уже побежал! Неужели еще и пипец транспортам!? Он ведь не знает, что за горизонтом Макаров… Для него главное транспорта, а нас он с хвоста чисто сбросил… Надо его задержать до трампов, чтобы не перебил их и не удрал до подхода комфлота… Ну, думай! Думай быстрее, адмирал х…ев, мать твою»…

— Григоровичу и Небогатову: следовать к транспортам! Грамматчикову, «России», «Рюрику», «Новику» и «Мономаху» — телеграфом: прикрыть тихоходные транспорта с зюйд-зюйд-веста, ожидается атака главных сил противника! Великому князю — немедленно отходить с большими крейсерами-лайнерами на зюйд полным ходом…

«Сейчас он убьет „Россию“ с „Рюриком“. Затем наших бронепалубников разгонит… Видимость приличная, подойти не даст. Раскатает. У „новиков“ есть шансик. Но о-о-очень маленький. Григоровичу уже никуда не успеть. Узлов двенадцать, на взгляд, идут. Все избиты. „Мономах“ с „соколиками“ — на десять минут закуска… Господи, сделай так, чтобы Небогатов мог дать хотя бы узлов шестнадцать…»

— С «Осляби», Всеволод Федорович…

— Ну!

— Адмирал Небогатов ранен. Командование отрядом принял командир «Осляби» капитан 1-го ранга Бэр. На его «Ослябе» — одна пушка в кормовой башне. Передняя — накрылась гидравлика, и сейчас пытаются устранить заклинивание. На левом борту остались две 6 дюймов. На правом четыре. Скорость четырнадцать. «Победа» — цела носовая башня, приняла 2000 тонн воды. Кормой села на метр. Крен на левую 4 градуса. Машинное левого борта частично затоплено, откачивают. Машина в нем остановлена. Скорость — пока 11. «Пересвет» — скорость 14, башни ремонтируют, возможно носовую введут быстро. Сбита грот-мачта выше марса и фок-мачта целиком. Переднего мостика нет, в боевой рубке все перебито, перенесли управление в кормовую. Разрушена передняя труба. Бойсман погиб. В командование вступил старший артиллерист лейтенант Черкасов, старший офицер тоже убит… Вообще, убыль по штабу отряда и кораблю — четырнадцать человек офицеров… Повреждения по средней артиллерии — в строю пока четыре ствола, еще две шестидюймовки ремонтируют…

• Предыдущая
• 69/227
• Следующая