Человек без надежды (СИ)

Оглавление

— Ну что, как тебе эта красненькая? — поинтересовалась Моника, показывая на сумку в витрине.

— Несмотря на цвет, скучновата, — тут же определила Марта. — Пойдем дальше — до вечера еще полно времени, и мы успеем присмотреть что‑нибудь по — настоящему стоящее!

Глава 13

Среда, 21 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

— А я‑то все гадал, когда ждать тебя в гости! — дверная створка отъехала еще до того, как Войцеховская успела активировать сигнал настенного замка, как будто хозяин ожидал гостей прямо в коридоре.

Пожилой мужчина стоял в проходе, широко улыбаясь. Годы не оставили волос на его голове (современную трансплантологию он не признавал, предпочитая естественный ход вещей), ограничившись лишь внушительной лысиной; узкое лицо избороздили морщины, чуть приподнятые седые брови придавали ему выражение легкого удивления; зато карие глаза были по — прежнему внимательны и, казалось, не упускали из виду ничего, сообщая своему владельцу исчерпывающую информацию об окружающем мире. Он как раз всегда славился тем, что подмечал абсолютно все, до мельчайших деталей.

— Привет, Израэль, — несмотря на усталость, Микаэла не могла не улыбнуться в ответ. — В дом‑то впустишь?

— Проходи, радость моя, — бывший лидер службы безопасности "Одиннадцати" охотно посторонился, пропуская нынешнего. — Рад, что в такое непростое время ты выкроила для меня пару минут.

— Если у тебя есть возможность выпить стакан воды и на некоторое время устроиться в сидячем положении, они с легкостью могут превратиться в пару часов, — оказавшись в опрятном и чистом холле, Войцеховская привычно разулась и сунула ноги в домашнюю обувь, мысленно отметив, что Израэль приготовил "ее" тапочки — значит, ждал, что она вот — вот к нему заявится, и, как обычно, не ошибся!

— И стакан воды найдется, и чашка чая, и рюмка чего покрепче, — подмигнул гостеприимный хозяин.

Повернувшись, он быстро направился к одной из комнат, и Микаэла последовала за ним. Несмотря на солидный возраст и многолетнее пребывание на не самой простой работе, Израэль Вайс двигался совершенно не по — старчески — со спины его можно было с легкостью принять за мужчину раза в два моложе. Об этом человеке ходили самые разнообразные легенды, многие из которых рассказывали только шепотом. Его считали самой опасной персоной "Одиннадцати" — перейти дорогу Израэлю Вайсу мог только тот, кому уже нечего терять. Спокойный, хитрый и безжалостный — вот три эпитета, чаще всего сопровождавшие имя бывшего лидера службы безопасности. Его практически невозможно было вывести из себя, он всегда улыбался и оттого внушал еще больший страх и врагам, и подчиненным. Лишь узкий круг людей посвященных знал, что за "своих" Вайс кому угодно горло разорвет. Старый Лис был суров и требователен, однако сотрудников всегда берег и подбирал с такой тщательностью, словно завтра на ковчеге должна была начаться полномасштабная война, а его служба — последний оплот законности и порядка на "Одиннадцати".

Микаэлу он признал не сразу, но, когда получше узнал девушку — космопилота, принял, как родную, и на первых порах был самым активным помощником в становлении нового лидера службы безопасности. Потом Израэль ушел на покой, однако Войцеховская знала, что в критической ситуации всегда может к нему обратиться. За эти десять лет они стали, пожалуй, очень близкими друзьями. Можно сказать, что Вайс относился к Войцеховской с родительским покровительством, тем более что собственными детьми он так и не обзавелся, лишь оставив в Центре репродукции свой генетический материал с условием, что использован он будет лишь после его кончины или уже в новом мире, до которого ковчег однажды "доплывет" в межзвездном пространстве. Никогда не знавшая отца Мика с благодарностью принимала его науку, а он с удовольствием делился с ней всем, что знал и умел.

Она никогда не стеснялась просить у Израэля совета, охотно признавая, что он намного опытней нее и, вероятно, умнее. Он так долго руководил службой безопасности, что его имя стало почти нарицательным. Вайс не навязывал свою помощь, но никогда не отказывал, если Войцеховская его просила. Помимо того, что так он заботился о ковчеге и службе безопасности, по — прежнему остававшейся ему "не чужой", Мика знала, что бывшему лидеру льстит и сама мысль, что он оказался незаменимым, что, несмотря на отставку, его мнение все так же имеет большой вес для окружающих.

— Присаживайся, малышка, — оказавшись в гостиной, Израэль широким жестом указал на удобное кресло. — Что будешь пить? Действительно воду, чай, кофе или, может, наливочку?

— Я на службе, — улыбнулась Мика. — На сегодня ограничимся кофе, если не возражаешь.

— Тогда "сладенькое" получишь с собой, — подмигнул Вайс, тут же активируя одну из ниш в стене. — В этом году у меня прекрасный урожай рябины, наливка получилась чудесная и много!

— Здорово! — искренне порадовалась Войцеховская.

Оказавшись на пенсии, Израэль неожиданно для окружающих сделался страстным садоводом. В небольшом садике за своим частным домом он разводил какие‑то немыслимые земные деревья, травы и цветы, какими на "Одиннадцати" больше никто не занимался. А в конце летнего сезона его невозможно было оторвать от процесса заготовки "еды" на зиму. В последнее время Вайс увлекся настойками и наливками. Каждый раз, когда Мика оказывалась у него в гостях, домой уходила, навьюченная банками, бутылками, коробками и пакетами, — заботливый "папаша" старательно обеспечивал "дочурку" всеми необходимыми "витаминами", которые, как он утверждал, невозможно получить из синтезированной пищи или того, что выращено "без души и на продажу".