Ночные шорохи

Оглавление

— Мистер Рейнолдс, — начал Флинн, — по вашим словам, вы вернулись домой около одиннадцати?

Слоан, закусив губу, наблюдала, как Картер дрожащей рукой откидывает волосы со лба. Лицо его было белее снега, и она впервые почувствовала к отцу нечто вроде симпатии. Конечно, выносить Эдит было нелегко, но он явно потрясен смертью старухи.

Картер кивнул и откашлялся.

— Совершенно верно. Я играл с друзьями в покер до десяти сорока пяти, а потом направился домой. Дорога занимает около четверти часа. Оставив машину в гараже, я поднялся к себе и лег спать.

— А теперь подумайте хорошенько и попытайтесь вспомнить, не видели ли вы на улице подозрительного автомобиля и не заметили ли кого-то незнакомого.

— Вы уже спрашивали меня об этом, и по зрелом размышлении могу сказать, что вроде бы видел белый фургон, стоявший поодаль на улице.

— И что можете о нем сказать?

— Только то, что видел подобный как-то на этой неделе.

Флинн кивнул и что-то отметил в блокноте.

— Вы утверждаете, что заехали в гараж. В дом ведет четыре входа, кроме парадного. Один на кухню из гаража и другой тоже на кухню, но с заднего газона. Остальные два выходят на задний двор, но из других комнат. В какую дверь вы вошли?

Картер посмотрел на него как на помешанного.

— Разумеется, через ту, что ведет на кухню. Нимало не раздраженный высокомерием хозяина, детектив Флинн записал его ответ.

— По пути в спальню вы проходили мимо комнаты, где лежало тело жертвы? Слышали какой-нибудь шум?

— Нет. Я сразу же поднялся по лестнице.

— Миссис Рейнолдс часто находилась одна в кабинете, за закрытой дверью, да еще по вечерам?

— Дверь обычно была открыта, но она любила эту комнату с видом на газон еще и потому, что в ней стоит телевизор с очень большим экраном. Она терпеть не могла солярий по ночам: утверждала, что приходится включать слишком много ламп, чтобы стало уютнее.

До этого руки Картера были сложены на коленях, но сейчас он закрыл ладонями лицо, словно не в силах вынести воспоминаний о той, что всего несколько часов назад властвовала в доме.

— И при этом шторы обычно были раздвинуты?

— Совершенно верно.

— Так что, если кто-то следил за домом с берега, ему ничего не стоило убедиться, что намеченная жертва на месте?

Картер резко дернулся, как от удара.

— Намекаете на то, что какой-то психопат по ночам прятался в кустах, выжидая удобного момента?

— Вполне вероятно. Кстати, миссис Рейнолдс не была инвалидом?

— Нет, если только не считать немощь преклонных лет. Ей недавно исполнилось девяносто пять.

— Но она могла, ходить?

— Разумеется. Для своих лет она была на удивление здорова.

— А зрение?

— Ей требовались сильные очки для чтения, но так было сколько я себя помню.

— Может быть, миссис Рейнолдс плохо слышала?

Картер громко сглотнул.

— Только когда сама этого хотела. Но почему вы спрашиваете?

— Обычная процедура.

Флинн лгал, и Слоан как никто это понимала. И едва не сходила с ума от тревоги с той минуты, как Хоклин упомянул о разбитом окне. Эдит должна была услышать или заметить что-то странное, и, если кто-то хотел вломиться в дом, она наверняка попыталась бы скрыться. Но прабабка и шагу не сделала — ведь Слоан нашла ее лежащей лицом вниз. С другой стороны, у старухи был ужасный артрит, и иногда ей требовалось немало времени, чтобы встать. Может, она попросту не успела. Так или иначе детективы должны знать о ее болезни.

— Миссис Рейнолдс страдала ревматизмом, — осторожно заметила она, чем тут же привлекла внимание Флинна и Кегла. — Временами у нее были сильные боли и она с трудом поднималась на ноги:

— Я рад, что вы упомянули об этом, мисс Рейнолдс, — поспешно заверил Хоклин. — Весьма интересное сообщение. Благодарю вас.

Слоан глянула на Пола, сидевшего на диване рядом с Ноем, чтобы определить, как он относится к сказанному. Но Пол с абсолютно непроницаемым лицом наблюдал за Парис.

Ной встретился глазами с девушкой и ободряюще улыбнулся. Как бы ей хотелось положить голову на его широкое плечо и выплакаться! Подумать только, сотрудник полиции, не сумевший предотвратить убийство собственной прабабки! Она, полицейский, приученный замечать малейшие подозрительные детали, на работе и вне ее, возможно, прошла мимо убийцы Эдит, отправляясь на пляж.

— Мисс Рейнолдс, — обратился Флинн к Парис, — вы утверждаете, что приняли лекарство от мигрени и проснулись около десяти. Что именно вас разбудило?

— Ничего. Я спала почти весь день, и, возможно, действие таблеток закончилось.

— И что вы делали после того, как встали?

— Я уже сказала! Хотела подышать свежим воздухом и вышла на балкон.

— Заметили что-то подозрительное?

— Абсолютно ничего.

— Вы бодрствовали во время убийства, и очень возможно, злоумышленник проник в дом сквозь окно кабинета, Балкон ;вашей спальни почти над этим окном.

— Знаю. Но ничего, ничего не увидела.

— Совсем? Ничего необычного? , — Заметила Ноя, покидавшего… — Она прикрыла рукой рот и в ужасе уставилась на Ноя.

— Ной, я не хотела…

И тут вмещался детектив Кегл. Впервые за все время.

— Мистер Мейтленд, — нерешительно заговорил он, — ранее вы не упоминали о том, что подходили к дому. Сказали, что встретили мисс Рейнолдс на берегу…

Но Мейтленд, казалось, ничуть не смутился тем направлением, которое неожиданно принял допрос. Голос его звучал спокойно и уверенно:

— Я перешел газон и был уже на полпути к зданию, когда увидел женщину, бредущую по пляжу. Мне показалось, это Слоан, поэтому я остановился и подождал, пока не уверился, что это действительно она. Тогда я пошел ей навстречу. Там мы и встретились.