Любовь срывает маски

Оглавление

Гаретт бросил на него шутливо-угрожающий взгляд.

— Нет, я жалею, что не уговорил тебя заняться женой графа. Ты мог бы значительно облегчить нашу участь.

— Эту отвратительную, старую… — Хэмпден запнулся, вспомнив, что за столом присутствует дама. — Ну, это вряд ли бы помогло. Она ненавидела тебя почти так же, как и граф, а все из-за твоей нелепой гордости. Никто из них не мог ее вынести. Все они желали преподать тебе, варвару-англичанину, урок. Им нравилось видеть гордого английского аристократа, влачащего жалкое существование. Однако им не удавалось сломить твою волю, сколько бы они тебя ни били, и это приводило их в ярость.

У Мэриан сжалось сердце от жалости, когда она представила тринадцатилетнего Гаретта — мальчика «с открытым сердцем» — жестоко избитым, всего в крови, лежащим на грязной соломе в конюшне. Она просто не могла не задать следующий вопрос:

— А эти порки… они были… очень жестокими?

Гаретт бросил на Хэмпдена предупреждающий взгляд и покачал головой.

— Нет, — ответил он коротко.

Увидев, как вопросительно Мэриан взглянула на Гаретта, Хэмпден чуть приподнял от удивления брови.

— Так, значит, ты не показывал ей свою спину, иначе бы она сразу поняла, что ты лжешь!

— Хэмпден, не пора ли нам сменить тему? — решительно произнес Гаретт, не отрывая пристального взгляда от Мэриан, которая с каждой минутой становилась все бледнее.

Хэмпден пожал плечами и затем с милой, дружеской улыбкой пустился в остроумные описания последних дворцовых новостей. Однако Мэриан почти его не слушала. Образ избитого, голодного Гаретта так и стоял у нее перед глазами, совсем лишив ее аппетита.

Она начала понимать, откуда у него взялась такая ненависть к его дяде. Сэр Питни мог с легкостью избавить Гаретта от нужды и лишений в эти тяжелые годы. Но он предпочел оставить своего племянника во Франции без гроша в кармане, в то время как сам захватил все богатства мальчика. Как там сказал Гаретт? «Только боль может сделать человека сильным». Теперь она знала, что случилось с веселым беззаботным мальчиком, у которого было открытое сердце. Этот мальчик был убит сначала горем от смерти родителей, затем — предательством дяди. И вот вместо него появился Гаретт, граф Фолкхэм, суровый, мрачный, преисполненный жаждой мщения.

Она взглянула на Гаретта, тот тем временем задавал какой-то пустячный вопрос Хэмпдену о королевском дворе. Удивительно еще, как он вообще все это выдержал — столько горя, столько жестокости и предательств. А затем были страшные годы, когда он был солдатом, годы, о которых он сам отказался говорить. Неудивительно, что он не доверяет ей, подумала она с безнадежностью.

Ее невеселые мысли были резко прерваны, когда она услышала, как Хэмпден упомянул имя ее отца. Стараясь не выдать своих эмоций, она начала внимательно прислушиваться к разговору.

— Смерть Винчелси вызвала множество пересудов в городе, — сказал Хэмпден, разрезая в этот момент кусок мяса. Он положил его в рот и принялся усердно жевать, в то время как Мэриан от нетерпения постукивала под столом ногой. — Видишь ли, — продолжил он после небольшой паузы, — в действительности никто не верил, что Винчелси замешан в этом деле, до тех пор, пока его не убили. Сэр Генри — благородный дворянин, человек чести, и главное, у него не было абсолютно никаких причин убивать Его Величество.

— Так ты думаешь, он невиновен? — спросил Гаретт и по непонятной причине помрачнел. — Из того, что я слышал, отравленное лекарство оставалось постоянно при нем с того самого момента, как он покинул дом. Кларендон подозревает, что он мог работать на «круглоголовых», и я склонен согласиться с ним. Это очень на них похоже.

Хэмпден пожал плечами.

— Но кто может знать, что произошло в действительности? Однако я ни в чем не убежден. Более того, я один из тех немногих, которые были бы готовы оправдать его за недостаточностью улик. После его смерти сразу же поползли разговоры, и большинство осудило старика. Впрочем, чего еще от них ожидать? Ведь не осталось никого, кто мог бы доказать его невиновность. Его дочь покончила с собой и…

— Его дочь? — с внезапным интересом переспросил Гаретт, чуть прищурив глаза.

Мэриан почувствовала, как холодеет при упоминании о ней самой. У нее задрожали руки, и она поспешно убрала их на колени под скатерть.

— Я и не знал, что у Винчелси была дочь, — Гаретт вопросительно взглянул на нее.

Мэриан с огромным усилием взяла себя в руки и, стараясь не выдать волнения, спокойно встретила его взгляд:

— Да, у него была дочь. Но, как говорили, она покончила с собой, когда узнала об аресте и смерти отца.

— Это так, — подтвердил ее слова Хэмпден, в то время как Гаретт продолжал задумчиво смотреть на Мину. — Она бросилась в воды Темзы. Некоторые даже стали подозревать, что она могла быть замешана в этом отравлении.

— В самом деле? А что собой представляла его дочь? — холодно спросил Гаретт.

Хэмпден откинулся на спинку стула и вытер рот салфеткой.

— Что я слышал о ней? Поговаривали, что она что-то вроде отшельницы. Очень странная девица, как я мог заключить из того, что мне рассказывали. Она почти не выходила целый день из своей комнаты и практически никогда не бывала при дворе. Можно заключить, что она вообще сторонилась людей.

«Вопиющая ложь!» — сердито подумала Мэриан. И все же на этот раз она должна была быть благодарна злым придворным сплетням, которые, как всегда, оказались далеки от правды. Продолжая хранить на лице невозмутимое выражение, так как видела, что Гаретт с повышенным интересом наблюдает за ней, Мэриан решила кое-что добавить от себя. Чем менее портрет, нарисованный Хэмпденом, будет похож на настоящую Мэриан, тем дольше Гаретту не придет в голову попытаться сопоставить леди Мэриан и цыганку Мину.