Империя тысячи солнц. Том 2

Оглавление

Ей было неуютно от сознания того, как хорошо Моррийон раскусил экипаж «Самеди». Он их не знал – во всяком случае, он вряд ли обменялся с кем-либо из них хоть несколькими фразами. Однако сумел сделать так, что все только и заняты предстоящим нападением должарианцев – даже о розыгрышах позабыли.

Ее внимание привлек новый взрыв хохота.

– Самая умора будет, если тарканцы начнут трахать этих старых чистюль, – выговорила Моб. – Вот бы поглядеть!

– Ну, к этим никого не пустят, – проворчал Хестик.

– А мне вот что интересно, – сказала Сандайвер, все еще глядя на свое отражение, – кто достанется этому уродцу Моррийону?

Тат похолодела. Моррийон бори – напрашивается прямая связь между ним и бори из экипажа.

Но тут Дауг направил разговор в другое русло:

– Он ведь нас предупредил, а мог бы и промолчать.

– Может, он к этому привык, – заметил Гриффик.

– К чему? – ухмыльнулся Кедр Файв.

Последовали новые версии относительно сексуальных предпочтений крупных, тяжелых тарканцев. Ларгиор, закончив игру, перемигнулся с Тат, и они потихоньку улизнули.

Тат при этом испытала большое облегчение. Она терпеть не могла проводить свободное время с другими в рекреации, но рифтеры не любили, если кто-то держался особняком. Кроме того, ее присутствие там немного уменьшало вероятность оказаться жертвой очередной каверзы.

– Мне надо проверить коммуникатор, – сказала она.

Он кивнул и сел в транстуб, а Тат отправилась в свою каюту. Она слишком устала, чтобы прослушивать запись с датчиков, помещенных капитаном в каюту панархистов, и просто провела поиск по ключевым словам, зная, что интересует капитана. Судя по объему файла, панархисты наговорили много, как всегда, но, судя по отсутствию простейших ключевых слов (война, Эсабиан, инфонетика, Флот), никаких важных тем не затрагивали. «Наверное, опять жевали свою философию», – подумала Тат и выключила пульт. Потом сбросила одежду на кровать, где никогда не спала, надела ночную рубашку и вышла.

Ларгиор и Демерах были у Ларгиора в каюте. Дем уже спал. Лар, посмотрев на Тат, вздохнул и сел, чтобы снять сапоги.

– Как ты думаешь, его не тронут? – спросила Тат.

– Тарканцы-то? Нет, конечно. Сразу по двум причинам: он всего лишь бори, и на голове у него рана. А этим амбалам главное – подраться.

Тат поморщилась, глядя на яркий багровый шрам на виске у Дема. Раненный при нападении на корабль, на котором братья летали раньше, Дем с тех пор ходил и говорил, как во сне. Хорошо еще, что он по-прежнему ловко управлялся на камбузе – ни один капитан не откажется от такого тихого, исполнительного работника.

– А мы? – спросила Тат. – Они все-таки не у себя дома, а на корабле.

Лар кивнул. Выросший в изгнании, он всю жизнь изучал историю и даже знал немного по-должарски.

– Мы всего лишь слабые, ничтожные бори, поэтому нас не тронут. Надо только держаться подальше от команды. Кто бы мог подумать, как это удобно – быть недостойным даже презрения? – усмехнулся он.

Тат засмеялась, и оба залезли в кровать.

На этот раз братья, чувствуя, что Тат нервничает, без лишних слов положили ее в середину. Дем сонно отодвинулся к стенке. Тат угнездилась между ними. Рука Дема обнимала ее за плечо, щекой она прижималась к мягким волосам Лара, ноги все трое переплели, грея друг друга, и страхи Тат понемногу начали проходить.

Она полежала немного, слыша по дыханию Лара, что он не спит, прошептала:

– Как им может нравиться такое?

– Кому нравиться? И что? – пробормотал Демерах.

– Спи, Дем, спи. – Он послушно засопел, и Тат погладила его руку. Ее переполняла нежность к двоюродным братьям. – Хоть бы у Лютаваэн и папы все было хорошо. Как ты думаешь, теперь должарианцы снова возьмут Бори?

– Не знаю, – шепотом ответил Лар.

– Хоть бы они не вернулись.

Лар переплел ее пальцы со своими.

– Я тоже скучаю по Лютаваэн. И по твоему отцу.

Тат снова, в который раз за год, пожалела, что ее сестра решила остаться с отцом. Но он счел, что слишком стар, чтобы идти в рифтеры, а домой он один, конечно, вернуться не мог. Одиночества бори избегают, когда только могут.

Новая мысль проняла Тат холодом.

– Кажется, я знаю, почему Моррийон спит, задрав ноги на стенку. – Сандайвер и другие покатывались со смеху, когда обнаружили это вскоре после прибытия должарианцев на борт.

– Ну конечно, – ответил Лар, удивленный, что она не сообразила этого раньше.

Тат представила себе, что значит для бори спать одному – и что должны были должарианцы сделать с ним, чтобы отучить от многовековой привычки. Один ночью, в холодной постели, без единой родной души рядом.

Она поморщилась, вспомнив редкие отзывы панархистов о Барродахе и передачи по гиперсвязи, показывающие, что он с ними делал.

Моррийон искалечен телесно, а Барродах – духовно. Подумать страшно, что у них за жизнь.

– Почему бы ему просто не уйти от них? Ведь он-то не узник.

– А власть? – пробормотал, засыпая, Лар.

– Да разве у них есть власть? У Последнего Поколения, у тарканцев? Тем, кто наверху, такая жизнь, может, и нравится, но не тем, кто внизу. Почему они не уходят?

Лар не повернул головы, но она почувствовала, что он усмехается.

– Некоторые уходят. Кое-кто даже остается в живых после этого. Но большинству такая жизнь, похоже, нравится.

Она, думая о предстоящем Каруш-на Рахали, выкрикнула:

– Но почему? В этом же нет смысла!

– Для нас. Мы – люди улья, как говорила мне мама. Наша сила в том, что нас много и мы трудимся вместе. А тарканцы, они борются за место в жизни. От этого злость. Сила – единственное средство, чтобы выжить. Гнев и борьба для некоторых людей равносильны сексу, для них уж точно. – Он с усмешкой оглянулся через плечо. – Они не рискуют быть отвергнутыми – просто берут, кого хотят.