Звездный бумеранг

Оглавление

Наконец, выключив аппараты, Киу сказала:

– На сегодня достаточно. Боюсь переутомить мальчика. А теперь мне хотелось бы,- Киу тихо засмеялась,- преподать урок вежливости другому нашему гостю, тому взрослому.

– Посидите немного, любезная Киу,- устало предложил Пео, не шевелясьДаже гениальные ученые делали перерывы в своей работе и уделяли чуточку внимания своим товарищам…

– Что с вами, дорогой Пео?- наконец обратила внимание Киу на грустный тон своего коллеги, каким он произнес последние слова, и опустилась в кресло.Вам нездоровится?

– Нет, я здоров. Но каждый человек имеет право чувствовать и любоваться красотой созданий природы, имеет право петь грустные и веселые песни…

– Вы сочинили лирическую песню? Я вам завидую.

– Когда сочиняешь лирическую песню, должен быть сам настроен лирически. Влюбчивость поэтов общеизвестна. Но, я думаю, даже самые черствые ученые в какие-то, может быть, редкие минуты настраиваются на меланхолический лад и начинают беспричинно вздыхать…

– Сегодня вы настроены лирически,- улыбнулась Киу.

– За много лет, проведенных в этой металлической коробке, я надеюсь, разрешается хотя бы один раз настроиться лирически, забыть холодные звезды, вздохнуть глубоко и признаться самому себе, что и в космосе не запрещается любить…

Киу провела пальцем по лицу и словно сняла улыбку – лицо ее стало строгим.

– Вы забыли наши законы или восприняли некоторые нравы жителей Земли?

Пео вскочил и прошелся до двери и обратно, – А я хочу бунтовать! Конечно, эти сухари Баили и Маоа могут устроить надо мной суд, конечно, с помощью математики можно подсчитать количество ударов сердца с рождения до смерти человека, вычертить диаграмму его эмоций, вбить в голову правила поведения с помощью вашего… нет, этого,- поправился он,- аппарата, но никто и никогда не изобретет лекарства от любви, никто и никогда не узнает, как она зарождается. Маоа и Баили хотят вычертить любовную кривую, рассчитать ее средние показатели. Но человек не автомат и никогда им не будет!

Пео остановился около женщины и вдруг упал на колени и взял ее за руку.

– Женщина всегда была восприимчивей мужчины. Так неужели вы, умнейшая и красивейшая, не поймете меня?! В который раз я взываю ко всем звездам вселенной, ко всем цветам, певчим птицам – растопите сердце этой неприступной женщины, вдохните в нее ветерок нежности…

И в синих глазах, и на лице Киу все еще держалась тень строгости, но женщина не могла сдержать волнения и смущенно посмотрела на коленопреклоненного Пео. Губы ее шевелились, но она молчала. Да, не первый раз Пео произносит такие речи, да, его горячее чувство обжигает, как лучи солнца, но пусть они далеко от родины, пусть носятся в межзвездном пространстве, все же закон родины и здесь имеет свою силу.

Киу нежно погладила склоненную голову Пео и сказала тихо, задушевно:

– Пусть сердце ваше горит, дорогой Пео, пусть в его пламени загорается и мое, но помнить о родине и своих товарищах мы обязаны.

Глава семнадцатая ПОСЛЕ СНА

Если бы Володе и Агзаму сразу сказали, что они проспали несколько лет, ребята ни за что бы не поверили. Когда они проснулись, улыбающийся Пео стоял у столика, и странный оркестр скрипок и виолончелей играл тот же нежный вальс, под звуки которого несколько лет назад заснул Володя. Но будь ребята повнимательней, они бы заметили под глазами Пео морщинки, появившиеся за время полета, и слишком уж бурную радость по поводу того, что мальчики проснулись. И если бы они знали, как напряженно из большого зала следили за их потягиваниями старец Маоа, Баили и Киу, как они тоже обрадовались!

Во всяком случае, Пео спросил, как ни в чем не бывало:

– Выспались, дорогие ребятки?

– Выспались,- сказал Володя.

– Тогда пойдемте под душ, а затем позавтракаем. Ведь скоро вы будете в гостях на нашей планете.

– Это правда?- Володя всколил и затормошил Агзама.

После выздоровления Агзама перенесли на его кровать, и он не знал, что почти год пролежал в ванне. Пео с улыбкой наблюдал за пареньками, видимо, не считая нужным торопить их.

Душ оказался не таким, как на.Земле. Из решетки, вделанной в стену, ребят обдувал сырой прохладный воздух. По совету Пео они подставляли под струю головы и чувствовали, как с тела смывается грязь и пот. Но удовольствия было мало. То ли дело стоять под струями воды и отфыркиваться.

– Когда прилетим, накупаетесь вволю,- сказал в утешение Пео. – На звездолете воды маловато.

Они пришли в большой зал, где уже оказался накрытый стол. Против обыкновения, Маоа, сидя вместе с Баили и Киу за круглым столом, улыбался.

Волосы у него стали реже, сквозь них просвечивала желтоватая лысина. К удивлению ребят, тут же был Паркер, он, развалившись, сидел в кресле.

Володя и Агзам чувствовали во всем теле такую слабость, словно только что поднялись с постели после тяжелой болезни. Идти им было трудно. Не понимая, отчего это, они старались шагать бодро, не показывали виду, поглядывали вокруг с задором.

Когда все сели, Пео поднялся и взял в руку прозрачный, золотистого цвета бокал с пенящейся зеленой жидкостью. Такие бокалы стояли и перед ребятами, но цвет жидкости был красноватым.

– Близка наша родина,- сказал Пео взволнованно.- Мы уже слышим ее голоса. Скоро будем дома, милые мои мальчики и господин Паркер, и поэтому, как это положено у вас, на Земле, мы выпьем бальзам за благополучное возвращение, а вы – за благополучное прибытие к нам в гости.

Жидкость оказалась очень вкусной, с запахом мандаринов, и ребята с удовольствием ее выпили. По телу побежали огненные струйки, такие горячие, что защипало в желудке, перехватило дыхание. Володя с испугом взглянул на Агзама. Тот держал в руке пустой бокал и так же со страхом смотрел на товарища.