И грянул в Хренодерках гром…

Оглавление

– Эй, Светлолика! Открывай! Голова пришел! – вопил не жалея горла визитер.

Девушка распахнула глаза и уставилась на собственный потолок, еще не вполне понимая, кто она сама и где находится. Прерванный сон оставлял затуманенный разум медленно, словно стойко наведенный морок. В дверь постучали еще настойчивее, и моментально скинувшая сонное оцепенение ведьма вскочила с кровати. Настроение ее за мгновение превратилось из задумчиво-философского в злобно-мстительное. Не утруждая себя особой возней с туалетом, Лика злобно протопала к двери, дала несчастному изделию плотницкого искусства душевного пинка, отбив при это ногу, и разъярилась еще больше.

Дверь с укоризненным скрипом отворилась и мстительно съездила Панасу по лбу. Голова болезненно ахнул и принялся ощупывать быстро растущую, наливающуюся лиловым шишку, морщась как от зубной боли. Его удивленному взору явилась растрепанная босая девица в мятой потрепанной одежде, выглядевшей так, будто она в ней спала (что в действительности так и было). Девушка прыгала на одной ножке, сжимая ладонями пострадавшую конечность, и голова сделал неутешительный для себя вывод – ведьма не в духе. Спасайся, кто может.

– Ну, здравствуй, голова! – многозначительно молвила Светлолика, и мужчина с тоской уверился, что точно в очередной раз пришел не вовремя, так как здоровья таким замогильным тоном обычно не желают.

– И тебе здравой быть, Светлолика, – вежливо поздоровался он, судорожно прикидывая, как перейти к сути дела и не обозлить девицу окончательно. – Мы вот тут… пришли… – неловко стал мяться он.

– Да вижу, что не на телеге приехали, – фыркнула Светлолика.

Дорофей нагло продрался сквозь ноги головы и тут же наябедничал хозяйке:

– А он Маньку нашу кулаком пришиб! Думаю, насмерть.

– Ага, – горестно всхлипнул Евстах, прикидывая, не выгонят ли его взашей за безвозмездную утерю единственной скотины в доме. – Так меж рогов ее, родимую, приложил, что та под березкой и околела. Там и лежит, сердечная.

Домовой даже всхлипнул жалостно, для придания своей речи особого трагизма.

В светло-серых глазах Светлолики разгорелись зеленые искры гнева.

– Голова, – вкрадчиво молвила девушка, заставив видавшего виды мужчину нервно вздрогнуть от острого предвкушения беды. – Не подскажешь мне, почему каждый раз, когда я тебя вижу, в моем хозяйстве какой-нибудь урон приключается? И это при том, что в гости я тебя явно не звала.

Панас было приосанился (как-никак на него чужие парни смотрят), но тут же сник, как бахчевые без обильного своевременного полива, под серьезным взглядом серых глаз.

– Так козу мы тебе новую подарим… даже две! – щедро заявил голова, прикинув, что некоторое время ему своих коз все равно некуда девать будет. А у ведьмы они могут прижиться. Была у него парочка, аккурат словно для лесной отшельницы созданная – шкодливая да с норовом зело зловредным. – А я вот, смотри, каких строителей тебе привел. В один миг тебе сарайчик сладят.

Светлолика недоверчиво изогнула бровь. Парни пригорюнились. Брать в жены лохматую неопрятную девицу с заведомо зловредным нравом не хотелось. В Хренодерках видели посмазливее, с характером покладистым, рукодельниц, да и не без приданого. Тут же чудо лесное какое-то. То ли жена, то ли нежить восставшая, то ли кикимора, из болота вылезшая. Мужиков, чтобы не сбежали без оглядки, перед домом по самое горло вкапывает, а голову, что в отцы ей годится, как отрока нерадивого отчитывает. С такой, пожалуй, ни выпить, ни с парнями погулять, ни в трактире посидеть. Остается только с супружницей в прятки на досуге играть. Пусть себе прячется, а находить ее можно и неделю или даже две, если повезет. Делать же сарай никому и вовсе не хотелось. Тем более, судя по выражению лица ведьмы, работа предстояла тяжелая, а строение возвести придется крепкое и на века. Тут пятью хлипкими досками не обойдешься – проклянет ведь. Как есть проклянет, и хорошо, если только на одного, а не на весь род проклятие сие ляжет.

Окрыленный успехом Панас (как ни крути, а Лика пока ничем тяжелым не кидалась, и вообще проявила невиданное мужество, выслушав печальное известие о судьбе единственной скотины в доме), продолжал свой монолог.

– Это тебе! – радостно сообщил он, ловко всучив девушке целый букет корзин с разнообразной снедью, заботливо собранной хренодерскими женщинами. – На первое время… пока новой скотиной не обзаведешься.

Взгляд Светлолики слегка потеплел. Девушка прекрасно понимала, что злиться вечно она не сможет, а голову как ни ругай, а новой козы из него не сделаешь. Воскресить же несчастную Маньку, может, и возможно, но себе дороже. Нежить – нежить и есть. Обычно это создания зловредные и для людей опасные. Коза же и при жизни кротким нравом не отличалась, а после смерти наверняка с ней хлопот не оберешься.

– Ее нужно засолить. Или колбасы наделать, – вставил слово домовой.

– Кого? – недоуменно нахмурилась девушка.

– Козу, конечно. Жалко, если столько мяса испортится, – гнул свое Евстах.

Все уважительно уставились на домового. Надо же, какой маленький, а умище-то! И где только помещается столько разума? Ведь мяса на кости и того много не наросло.

– Ладно, – пожала плечами Светлолика, глаза которой от бессонной ночи уже закрывались, и она боялась, что так и заснет стоя, как боевая лошадь. – Только я в этом не участвую.

На том и порешили. Ведьма спокойно отправилась спать, оставив пришедших в гости парней недоуменно взирать на закрытую дверь.