|
Оценить:
|
Модель инженера Драницина
- Предыдущая
- 12/37
- Следующая
12
Автомобиль понесся дальше.
— Человек важнее модели, — сентенциозно пробурчал высокий, усаживаясь поудобней.
В эту ночь путевой сторож Николай Сидорович Фукин возвращался с именин брата. В голове весело шумело. В небе качались звезды, и лес по бокам проселочной дороги гудел как-то по-особому — понимающе.
— Я и говорю ему: кака така колхозная жизнь, — философствовал Николай Сидорович, нетвердо шагая по луже. — Нет, ты мне мозги не верти, ты прямо сказывай — в чем есть коллектив. Скажем, к примеру...
В это время мимо, оглушительно фыркая, пронесся автомобиль.
— Эки дела, — испуганно отшатнулся отрезвевший на миг сторож. — Машина в таку пору...
Постоял, подумал, пошел.
— Вот, к примеру, машину взять, — продолжал он успокаиваясь. — О ней тоже надо понятие иметь. Хитрая штука; скажем, винтик самый, что ни на есть махонький, а она без него — стоп. Вот я и говорю, ежели, говорю, заведется в колхозе какая ни на есть гнида, так коли ее не вытравишь — стоп колхоз. Или человека взять. Что есть человек?
Сторожу стало грустно. Почему-то хотелось плакать. А лес понимающе шумел. У-у-у-у-у. Николай Сидорович всхлипнул, хотел что-то сказать, но запнулся и полетел в грязь.
— Не везет, — говорил он, сидя в грязи, — я ж говорю, что не везет. — И вдруг руки его уперлись во что-то гладкое. Сторож обшарил предмет руками.
— Да, никак, чемодан.
Он снова отрезвел и, взяв чемодан за ручку, почти бодро направился к дому.
Над лесом тяжело тащился рассвет.
Шли дни и недели. Волновались люди, выстукивали аппараты Морзе, приглушенно звонил телефон. Люди читали телеграфные распоряжения, давали указания.
Неслись поезда, увозя пакеты с сургучными печатями и надписями «совершенно секретно».
Всхлипывала в своей квартире Женя, не зная куда пропал муж, и часто думала о фасоне нового траурного платья — гладкое или нет?
Пряча в карман телеграмму «Проводили Ваню. Ждем», человек с лицом, словно из фарфора, улыбался довольно.
Девушка с каштановыми волосами спрашивала, приходя поздно вечером домой: «Есть ли письма из Энска», — и неизменно получала в ответ: «Нет, не приносили». Тогда она недоумевающе по-детски морщила лоб и ей было грустно.
Сторож Николай Сидорович Фукин каждодневно пропускал поезда, и ветер задорно играл зеленым флажком.
Люди волновались, терялись в догадках.
Но инженера Драницина не было. Он стал именем, шифром, содержанием бумаг, телеграмм, разговоров.
Часть вторая
ПОГОНЯ ЗА МОДЕЛЬЮ
Глава I
СЛУЧАЙ НА ТРАНСПОРТЕ
На станции Энск оживление. По перрону ошалело бегут пассажиры. Мелькают неуклюжие чемоданы, серые мешки, желтые деревянные баулы.
Дежурный, проходя по перрону, выкрикивает:
— Поезд номер семьдесят восемь, стоянка двадцать минут.
— Ах ты господи, только бы успеть, — бормочет женщина в сбившемся набок платке. В руках у нее по чемодану, а на спине висит туго набитый холщовый мешок.
Следом за ней, сгибаясь под тяжестью багажа, идут еще две женщины помоложе. В зубах у них билеты.
Проводник, ленивым взглядом окинув багаж, говорит:
— Не пущу. Вещей больно много. В багаж надо сдавать.
Женщина постарше обалдело смотрит на проводника.
— Да рази так можно, да много ли вещей-то у нас, — говорит она захлебываясь и обращаясь то к проводнику, то к спутницам.
— Подумаешь, каки таки вещи, так, видимость одна, — вторят ей товарки.
Проводник взглядывает искоса и, сплюнув, цедит сквозь зубы:
— Деревенщина.
— Да чего вы стоите-то? — остервенело кричит та, что постарше.
— Чего на него смотрите-то? Лезь.
Женщины хватают багаж и бестолково лезут в вагон, но проводник быстро захлопывает дверь.
— Но-но, не лезь, это вам не постоялый двор.
Все трое растерянно смотрят на вагон и на груду багажа.
А дежурный выкрикивает.
— Поезд номер семьдесят восемь, отправление через пять минут.
Над фронтоном вокзала висит белый круг циферблата. Стрелки показывают без пяти восемь.
Женщина постарше подходит к проводнику и что-то шепчет ему на ухо.
Проводник слушает рассеянно. Наконец машет рукой и роняет:
— Ну ладно уж, лезьте.
Он отходит в сторону и, пряча в карман пятирублевку, бормочет, презрительно выпятив губу.
— Эх, бескультурность наша.
Пассажирки бестолково лезут в вагон.
Через минуту ударяет колокол, раздается пронзительный свисток и поезд медленно отходит. Женщины раскладывают багаж.
— Откуда вы, тетя, едете? — осведомляется пожилой мужчина, макая сахар в чай.
— А из Тулы.
— А зачем в Тулу ездили?
Тетя Паша, так зовут женщину постарше, тщательно рассовывает вещи по углам.
— Да вот детишкам кой-чего из одежонки прикупить надо было. Ну и поехали.
— А много, должно быть, у вас детишек, — раздается сверху хрипловатый голос.
Тетя Паша испуганно озирается. С верхней полки свешивается всклокоченная голова и искоса смотрит на открытый чемодан, в котором лежит пара новеньких с иголочки костюмов, а под ним рядами уложены груши.
Тетя Паша торопливо захлопывает крышку чемодана и толкает чемодан под полку. А он, как назло, не лезет.
Пассажир, не дождавшись ответа, вытягивается на полке.
Он лежит, не слезая, второй день. Вчера ночью у него украли чемодан и деньги и теперь он почти ничего не ест и целый день валяется, подложив под голову старую помятую кепку.
Тетя Паша, кое-как растолкав вещи, сооружает из остатков некое подобие постели и, закрыв лицо грязной тряпкой, ложится отдохнуть.
- Предыдущая
- 12/37
- Следующая
