Ничего, кроме любви

Оглавление

Не сразу она поняла, что в комнате наступила тишина. Она подняла глаза от списка, притворяясь, что читала его, увидела, что экономка вежливо ждет ответа. Должно быть, она задала какой-то вопрос.

– Миссис Уокер, вы не возражаете, если мы продолжим через час? – с извиняющейся улыбкой сказала Маргарет.

– Вам нужно отдохнуть, мэм? – участливо ответила экономка. – Прислать горничную?

– В этом нет необходимости. – Маргарет поднялась с живостью, которая, как она надеялась, должна была убедить, что все в полном порядке. – Попросите, пожалуйста, прийти сюда дворецкого.

Экономка кивнула и вышла.

Несколько минут спустя вошел дворецкий.

– Вы звали меня, мадам?

– Мистер Пул получал сегодня какую-нибудь корреспонденцию?

– Сегодня? Нет, мадам.

– А вчера?

Дворецкий покачал головой:

– За последние два-три дня я для него ничего не видел.

– Вы совершенно уверены? А другие слуги могли забрать почту на его имя?

– Сомневаюсь, но буду рад проверить.

– Да, пожалуйста. Будьте так добры.

Дворецкий отправился выполнять поручение. Маргарет допускала, что он прав и никаких писем не было, но хотела убедиться окончательно. Если так, значит, Том не получал никакого внезапного сообщения о делах бизнеса, как сказал ей. Возможно, он просто до последнего ждал, когда будет готов к отъезду, прежде чем сказать об этом, чтобы она не смогла поехать вместе с ним. Маргарет не на шутку встревожилась.

Неожиданно другой план действий сложился в ее голове. Уилльямз сказал, что Том постоянно заходит на почту в Мортоне. Возможно, Том получает корреспонденцию прямо там. Когда дворецкий вернулся и подтвердил, что никаких писем для мистера Пула в дом не приходило, Маргарет велела заложить коляску. Она отправится в город и все разузнает.

Глава 26

Джеффри лично встретил Тома в холле и проводил в гостиную. Войдя, Том удивился, увидев, что там никого нет.

– Где Лиззи? – спросил он.

– Она теперь должна оставаться наверху, у нее строгий постельный режим.

От этой новости беспокойство Тома снова усилилось.

– С ней что-нибудь случилось? С ребенком все нормально?

– На данный момент все замечательно, – заверил его Джеффри. – Однако доктор настоял, чтобы она до родов оставалась в постели.

– Но до этого еще больше месяца. Долго придется лежать. – Больше всего пугало, что это слишком походило на то, что произошло с Реей. Лиззи и Рея были единокровные сестры, неужели эта ужасная особенность передалась им обеим? Взгляд на лицо Джеффри ничуть не развеял страхи Тома. – Что еще сказал доктор?

– Он рекомендовал избегать любых тем, которые могут расстроить или встревожить ее. По моему мнению, это касается и нашей встречи с инспектором Филдом.

– Конечно. Таков был наш план с самого начала.

– Сейчас это более рискованно, чем когда либо. Я тщательно отбираю корреспонденцию и новости, которые позволяю узнать Лиззи. Она до сих пор в неведении о том, что случилось на твоем свадебном обеде, и о последующих проблемах также не знает. Мы должны придерживаться этой тактики.

– Поверь мне, я всей душой с тобой согласен. – Том двинулся к двери и добавил: – Можно ее повидать?

Джеффри кивнул.

– Даже Джеймс ухитрился придержать язык, – продолжил он, пока они поднимались по лестнице. – Ограничивается безобидной болтовней о том, что происходит в городе. Но это заставляет ее смеяться, так что я позволяю им общаться.

Они остановились у двери в комнату Лиззи, Джеффри тихо сказал:

– Умоляю, не пугайся, когда ее увидишь. Если мы покажем, что боимся за нее, лучше ей не станет.

В комнате был полумрак. Лиззи лежала с закрытыми глазами, сиделка в кресле у окна что-то шила и приглядывала за подопечной. Том подумал, что Лиззи, должно быть, спит, но когда они вошли, она тут же открыла глаза.

– Том! – радостно воскликнула она, протянув к нему руки.

Том был рад, что Джеффри предупредил его. Лиззи была очень бледная, и хотя живот ее увеличился, во всех остальных местах она, казалось, усохла. Лицо было худым и напряженным. Том наклонился поцеловать сестру в щеку.

– Хочу сказать тебе, дорогая Лиззи, я глубоко оскорблен, что ты не встретила меня у двери.

Попытка брата пошутить вызвала у Лиззи слабую улыбку.

– Боюсь, ты должен благодарить за это доктора Лейтона. И Джеффри тоже, который, я убеждена, с ним заодно. Похоже, они думают, что меня надо лелеять, как малышку.

– Тогда позволь им это, – сказал Том. – Я знаю мало женщин, которые стали бы жаловаться, что за них все делают. Наслаждайся этим, пока можешь.

– Слушай своего брата, – одобрительно кивнул Джеффри. – Ты должна отдыхать, моя дорогая. Как только родишь толстенького розового малыша, можешь носиться вверх и вниз по лестнице, сколько захочешь.

Лиззи вздохнула.

– Я не по лестницам скучаю, а по парку и верховой езде. И по обществу тоже. Никто к нам больше не ходит.

– Что ж… Возможно, это к лучшему, – сказал Том. Он не удержался и с тревогой посмотрел на Джеффри, о чем тут же пожалел, поскольку Лиззи это заметила.

– Почему это к лучшему? – взволнованно спросила она. – Что-нибудь не так?

Том клял себя за ошибку и поспешил ее исправить. Он нервно дернул себя за галстук, который Стивенз так изысканно завязал сегодня утром.

– Я пришел к выводу, что нет ничего более скучного, чем светские люди, и ничего более сковывающего, чем светские правила. Так что радуйся, что на время от этого избавлена.