Противостояние. (СИ)

• Предыдущая
• 2/111
• Следующая

— Это ваша вторая цель. Данные на них обеих у вас в личных делах, в том числе записи с компьютерной обработкой их стилей. Так же заметки экспертов.

— Старейшина объяснил причину ликвидации?

— О-о-о-о… — Вторая хмыкнула. — Это как раз самое интересное.

На экране возникла фотография худого парнишки, в школьной униформе. Темно-синие глаза, глубоко посаженные, прямой нос, и довольно таки хмурый взгляд. Примерно на троечку тянет… десятибалльной шкалы, мысленно отметила Катарина.

— А это что за задохлик? — Хмуро спросила Астанна.

Вторая только хмыкнула и рядом с первой возникла вторая фотография… Сапфирово-синие глаза с вертикальным зрачком.

— Вы шутите?!! Этого просто быть не может!

— То-то и оно, что не может. Это старший сын Первой одной из главных ветвей. Они скрывали его тушку до самого последнего момента и теперь он временно вне доступа клана. Их старейшина обыграл всех на несколько шагов вперед и теперь парнишка до двадцати одного года, а то и позднее… кхм… он поступил на учебу в одно додзё и теперь приказы клана на него временно не действуют. На совете старейшин принято решение не вмешиваться. С уступкой.

— Какой? — В голосе Астанны разгорался неприкрытый интерес.

— ЛЮБАЯ фаворитка, сумевшая выскочить за него замуж до его совершеннолетия вне зависимости от положения в клане имеет права на него и его глаза. Ограничение — запрещено открыто вмешиваться мастерам и верхушке ветвей. Но ради такого приза, сама понимаешь, не откажется ни одна из ветвей… Особенно по завершению его обучения.

— Что-то еще?

— Остальное есть в личном деле на каждого из них. А теперь отправляйтесь, через три часа вас доставят в аэропорт Хаммерфест. Одиннадцатичасового рейса вам хватит для того, чтобы ознакомиться с их личными делами и, что важно, с основной моторикой целей. Данные на них собирали более полугода. А теперь — свободны!

Когда они практически вышли, вслед донеслось:

— Да, чуть не забыла: в устранении "задохлика" заинтересованы Девять кулаков Тьмы. Так что будьте внимательны и осторожны… Особенно ты, Астанна.

Последняя фраза заставила напрячься мастера Астанну, что не прошло мимо внимания ее ученицы.

После недолгих сборов они загрузились в нутро внедорожника и направились в город. Дорога прошла в молчании, все были заняты своими мыслями. Еще более молчаливым оказался Колин… Лишь на скулах периодически вздувались желваки. Известие о задохлике, пробудившем сапфирово-синие глаза, оказались для него сильным ударом. Сестра, обеспокоенно посмотрела в глаза брату и успокаивающе положила руку на плечо. Колин слегка вздрогнул и, вяло улыбнувшись, посмотрел на младшую сестру. В его изумрудно-зеленых глазах с вертикальным зрачком плескался тихий гнев и разочарование…

Разговор с матерью принес лишь новые вопросы… и далеко не только это… После рассказанного ею у меня с глаз не только сползли розовые очки, которые Кеничи носил до моего "переселения", но и на плечи свалилась целая гора новых проблем. Клан, глаза и еще разговор матери с Мию наедине… О чем, черт их дери, они там разговаривали, да еще наедине?! И многое недосказанное…

Мой седалищный нерв тут же высказался о предстоящих проблемах…

Первый школьный день нового триместра… Блин, как же надоела учеба, верите, нет?! Единственно, что радовало — это солнечная погода, но и она омрачалась серыми школьными стенами.

— Сирахама! Вам не интересен мой предмет и поэтому вы витаете в облаках? — Строгий голос учителя отвлек меня от тяжких раздумий. — Или вы настолько готовы ответить, почему в произведении Уильяма Шекспира Джульма покончила с собой?

Я встал и ответил:

— Любовь. — И улыбаюсь. — Джульетте, осуществляя инсценировку гибели, не удалось предупредить через святого отца церкви, с которым данный план и был разработан, бедного Ромео. Когда он прибыл в церковь, куда она была доставлена для отпевания, то выпил яд. И после его смерти как раз закончилось действие препарата, который вызвал летаргический сон, и первое, что увидела Джульетта перед собой — остывающий труп любимого.

Кто-то из девушек сдавленно вздохнул. Вот такие у нас в классе романтические души.

— После чего, посетовав на любимого, не оставившего ей и капли яда, она пронзила свое сердце острым кинжалом, который, как атрибут любого дворянина той эпохи, висел у Ромео на поясе. — Тишина… чьи-то горестные вздохи. — Мне про Монтекки и Каппулетти пояснять?

Препод моргнул, другой раз и, наконец, пришел в себя:

— Нет, Сирахама, можете садиться, великолепное пояснение. — Учитель положил книгу. — Кто желает дополнить? Или больше никто не прочел к занятию бессмертный труд зарубежного автора?

Дальше пошло обсуждение произведения. Меня больше не трогали. Краем глаза заметил, как хмыкнула Фуриндзи.

Обед, как всегда, провел на крыше в компании Мию. После посещения моего дома и разговора с матерью, она постоянно пребывала в задумчивости. На все расспросы отвечала уклончиво, мастерски "съезжая с темы". Ох, не нравится мне это…

— Отшельник, ты не мог бы храпеть потише? Вся красота обеда пропадает!

От Отшельника, который дремал на пристройке крыши, пошла такая волна раздражения с нотками ярости, что я аж подобрался, вдруг прыгнет:

— Сирахама, ты еще жив? — Сколько сарказма в голосе! — Раз так, не искушай судьбу, а то твоя жизнь может оборваться до конца обеденного перерыва!

Я встал, разминая ноги.

— Не куксись, Танимото, будь проще и люди к тебе потянутся!

• Предыдущая
• 2/111
• Следующая