|
Оценить:
|
Выйти замуж за принца
8
И вот теперь он вел машину, не замечая, куда идет дорога, пока не оказался у пристани для яхт, на парковочной площадке. Предоставив парковку служащему, он взмахом руки подозвал катер и поднялся на борт. Показал на «Куин Элиз» и встал на носу.
До сегодняшнего дня мысли об Эллисон не оставляли его в покое. Он надеялся, что, увидевшись с ней еще раз, наведет порядок у себя в голове. Закончит это дело, как он сказал Томасу. Она наверняка потолстела фунтов на пятьдесят и стала бесформенной. А может быть, вышла замуж за здоровенного водителя грузовика... повесила себе на шею парочку писклявых ребятишек, удавшихся в налитого пивом папочку.
Но ничего подобного с ней не произошло. Эллисон была все такая же милая и прекрасная. Ничего не изменилось — он по-прежнему одержим ею. Вдобавок у него есть сын! А это проблема, от которой нельзя просто отмахнуться.
Элли может поклясться ему, что никогда не сделает достоянием гласности, кто отец ребенка, и наверняка сдержит обещание. Но что, если какой-нибудь дотошный репортер все-таки раскопает эту информацию? Что, если кто-то из ближайшего окружения Элли решит, что можно неплохо заработать, продав ее секрет?
Да и как отвернуться от собственного ребенка? Сама мысль о том, что у него есть сын, вызывала такие сложные чувства...
Он стоял, прислонившись к какому-то ящику, пока юркий катер скользил между дорогими прогулочными яхтами, направляясь к «Куин Элиз». Он оставил у Элли коробку с подарком. Но какое это теперь имеет значение? Приняла она подарок или нет, придет на прием или нет — все это отошло куда-то на второй план.
* * *
Элли стояла у кроватки Крея и с нежностью глядела на спящего сына. Она любила своего малыша, как любая мать любит своего ребенка. Но теперь к этому чувству прибавился страх.
Якоб. Зачем он вернулся? У такого человека есть масса возможностей не терять людей из виду. Что, если он уже давно знает о существовании Крея, но лишь сейчас решил приехать в Коннектикут, чтобы заявить свои права на сына?
Эта мысль приводила Эллисон в ужас.
С другой стороны, если существование сына что-то значит для него, то почему он так долго выжидал? Почему не явился, когда она была беременна? Ведь в те трудные месяцы она стала особенно уязвима. Ему что-то нужно от нее, иначе он бы не вернулся! Надо точно знать, чего Якоб добивается, — только тогда она сможет защитить и себя, и сына.
Укрыв Крея легким одеялом и погладив в последний раз пушистую головку, Эллисон тихонько вышла и отправилась на кухню. Заварила себе чашку чаю и взяла ее с собой в гостиную. Там на столике все еще стояла большая темно-лиловая коробка, которую принес Якоб. Эллисон уселась на диван и, задумчиво глядя на коробку, принялась пить чай. Мне все равно, что в ней, думала она. Так или иначе я отправлю ее назад.
Но как это сделать? Можно, конечно, нанять кого-нибудь отвезти посылку обратно на его дурацкую посудину. Но с какой стати она должна платить, когда денег и так не хватает? И потом — что там?
Эллисон с опаской смотрела на коробку, воображая, что там скрывается нечто злобное и угрожающее. Ящик Пандоры — вот что это такое! Классическое искушение. Он оставил коробку специально, зная, что она не удержится и откроет ее.
Наконец Эллисон отставила чашку и встала. Осторожно подошла к коробке сбоку, словно ожидая, что оттуда в любой момент может выскочить что-то живое, с разинутой клыкастой пастью. Наконец развернула обертку и открыла коробку.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дрожащими руками Эллисон отогнула все четыре клапана и раздвинула несколько слоев тончайшей, лиловой с золотом, оберточной бумаги. Она узнала и цвет, и рисунок упаковочного материала. Конечно же, из шикарного магазина одежды в Манхэттене. Однажды они с Дианой, подначивая друг друга, осмелились войти внутрь через стеклянные двери, и сестра купила ей ко дню рождения шелковый шарф, стоивший в два раза дороже, чем любая вещь из гардероба Эллисон.
Затаив дыхание, она просунула руку под шуршащую бумагу и коснулась чего-то мягкого, шелковистого, струящегося. Кончиками пальцев ухватила и вытащила ткань. Это было платье из бледно-синей переливчатой материи. Самое красивое платье, какое она когда-либо видела!
Подкуп! Якоб думал: если подарит ей что-нибудь дорогостоящее, то сможет подчинить ее своим желаниям. Ведь именно так он подкупал, соблазнял и заманивал в постель бесчисленное множество женщин.
Эллисон разжала пальцы, и тонкий шелк скользнул обратно в коробку.
— Я вам покажу, ваше королевское высочество, — проговорила она сквозь зубы.
* * *
Якоб стоял на носу «Куин Элиз», держа в одной руке бокал с охлажденным мартини, сигару в другой, и смотрел, как с катера высаживают очередную группу гостей. Яхту уже заполнила толпа изрядно подвыпивших завсегдатаев светских увеселений. Некоторых он узнал — встречался с ними в офисе ООН, когда был там по поручению отца. Остальные — местные политики, журналисты и ответственные сотрудники корпораций, желающих открыть филиалы в Эльбии. Был тут и драматург, недавно с успехом поставивший на Бродвее два мюзикла и комедию. Они охотно пили его шампанское и угощались закусками с подносов, которые разносили официанты из единственного в Нантикоке ресторана.
Среди этих людей, лучезарно улыбающихся принцу и рассыпающихся в пожеланиях доброго здоровья его отцу, Элли не было.
Прошел час, и катер пристал к яхте еще раз. На нем не было никого, кроме молодого шкипера в белой парадной форме и единственной пассажирки. Якоб потерял интерес к гостье, как только увидел, что она не в переливающемся синем платье, которое он купил для Элли. Но вдруг вместе с солеными брызгами ветер донес до него слабый аромат знакомых духов. А потом Якоб увидел маленькую фигурку, поднимавшуюся по кормовому трапу. В лучах предвечернего солнца волосы молодой женщины отливали золотом. Зачесанные назад, они струились по спине длинными гладкими прядями, которые чуть трогал морской бриз. На ней не было синего платья, гостья была в шелковом брючном костюме, но сомнение исчезло — это Эллисон!
