Растопить ледяное сердце

Оглавление

Однако поцелуи легко затмевают реальность, напоминала себе Джессика, потому что олицетворяют только секс, и ничего другого. Разве Лукас не дал понять, что жизнь ожесточила его, что он не помышляет о женитьбе. Его голос звучал холодно, когда она спросила о детях. Кто вправе осуждать его в нежелании заводить потомство после того, что он сам перенес в детстве? Ей стало ясно, почему он никогда не рассказывал ей о прошлом. Каким шоком должно было стать известие о том, что у него есть брат-близнец!

От нее требуется терпение и мудрость. Джессика должна принять Лукаса таким, какой он есть. Даже если ночь любви останется единственной в ее жизни и никогда не повторится, она примет это как должное: ни слез, ни сожалений. И уж точно никаких обвинений. Она упустила свой единственный шанс много лет назад, и вина лежит только на ней.

В этот день Лукас не присутствовал на съемках, сказав, что должен заняться делами. Он выскользнул из ее комнаты на рассвете. Вероятно, не хотел, чтобы среди съемочной группы пошли разговоры и сплетни о том, что хозяин компании спит с моделью.

Весь день она провела на съемках, но даже не вспоминала о том, каким ледяным манекеном выглядела накануне. Вечернее платье сменили белый шелковый жакет и широкие гаремные шаровары. Бриллиантовое ожерелье уступило место строгому колье. В память о теннисной карьере на ее запястье красовался усыпанный драгоценными камнями тонкий браслет. В завершение фотосессии на Джессику надели однотонное мини-платье и непромокаемые сапоги, в которых она позировала на затопленной водой площади Святого Марка. На ее руках выступила гусиная кожа, но, несмотря на это, Джессика не очень страдала от холода: Патти поила ее горячим кофе и подкармливала кусочками круассана. Сегодня ее совсем не раздражали туристы, которые останавливались поглазеть. Когда съемка закончилась и арт-директор подошел поздравить ее, Джессика испытала чувство полного удовлетворения. Она отлично справилась с работой и показала всем, в том числе самой себе, что способна измениться, а это очень вдохновляет!

Всей толпой в наступающих сумерках они вернулись в гостиницу. Лукас вышел в холл им навстречу, словно кто-то предупредил его, что они на подходе. С бьющимся сердцем Джессика следила глазами за энергичными, стремительными движениями его темной, рослой фигуры, привлекавшей всеобщее внимание. Лукас подошел к арт-директору, и они о чем-то увлеченно заговорили. Она плотнее завернулась в кашемировую шаль, боясь, что кто-нибудь заметит, как напряглись соски, и догадается о причине. Лукас повернулся, поискал ее глазами в толпе. Она замерла, увидев, что он направляется к ней.

Лукавая улыбка приподняла кончики его губ.

– Говорят, сегодня ты превзошла себя, – сказал он.

Джессика улыбнулась ему, подавляя неожиданный прилив желания. Она нашла оправдание в том, что накануне провела ночь с этим великолепным альфа-самцом и ее организм не мог реагировать иначе.

– Спасибо.

– Хотел поинтересоваться, что могло так измениться со вчерашнего дня, – промурлыкал он, – но думаю, мы оба знаем ответ, куколка моя.

Джессика подняла подбородок.

– Ждешь благодарности?

– С чего бы вдруг? Прошлой ночью я в полной мере получил все, о чем мечтал. – Он опустил ресницы, чтобы скрыть недвусмысленный блеск глаз. – Можем повторить, если ты забыла.

– Нет необходимости, – торопливо заметила Джессика, увидев, что Патти с другими членами группы уходит к лифту, явно направляясь в номера паковать вещи. На сердце стало тяжело от мысли, что все заканчивается. А ей этого совсем не хотелось. – Думаю, мне пора собираться к отъезду.

– Иди, конечно, если хочешь. Но мы с тобой могли бы задержаться на денек, чтобы погулять по городу.

Джессика уставилась на него. Глаза Лукаса сверкнули.

– Что случилось, Джесс? Тебе не понравилась идея?

– Дело не в этом. Уверена, что у тебя… – она постаралась скрыть дрожь волнения в голосе, – ну… не знаю, много работы.

– Я хозяин. Работа подождет, в то время как я… – Он не закончил фразу, но многозначительная пауза и голодный взгляд не оставляли сомнения в его намерениях.

Джессика отвыкла от игривых намеков в разговоре с мужчиной, поэтому откровенно растерялась.

– Что? – прошептала она.

– Не намерен ждать, – тихо продолжал Лукас. – И не буду. Я все еще хочу тебя, Джесс, причем так, что, стоя рядом, не могу сдержать эрекцию. Желание такое сильное, что я готов прямо здесь сорвать брюки с твоих прекрасных ног и запустить руку между бедер.

Его голос звучал так тихо, что, кроме них, никто не мог услышать, но Джессика нервно посмотрела по сторонам, боясь, что кто-нибудь подслушает или по выражению лиц догадается, о чем они говорят.

– Лукас, – пробормотала она с хрипотцой, потому что голос не подчинялся ей и вместо протеста в нем звучало приглашение.

Он покачал головой, опережая возражения.

– Одной ночи недостаточно, чтобы погасить жар, восемь лет тлеющий в моей крови. Страсть к тебе не смогли утолить многочисленные женщины, делившие со мной постель. Разве ты не чувствуешь то же самое, Джесс? – запнулся он. – Догадываюсь, что так и есть. Прошлой ночью ты была ненасытна, ведь правда?

Первым желанием Джессики было все отрицать и подавить вожделение, прежде чем оно безраздельно захватит ее: эта тактика уже выручала ее в прошлом. Когда-то таким образом она сделала выбор в пользу теннисной карьеры, которая, правда, закончилась не начавшись. Джессика отвергла предложение Лукаса, потому что считала это правильным. Сейчас ей предстояло поступить так же: ночь любви станет единственной и последней. Одна-единственная потрясающая ночь никогда больше не повторится. Джессика найдет силы воспринимать ее как исключение, не сомневаясь, что продолжение грозит тяжелыми последствиями.