Где властвует любовь

Оглавление

А затем, прежде чем он сообразил, что облегчает отъезд Пенелопы, она отбыла со сцены, лишив его возможности извиниться.

Одного этого было достаточно, чтобы считать вечер неудачным, но, положа руку на сердце, Колин так не думал.

В конце концов, он целых пять минут держал ее за руку.

Глава 12

Только проснувшись на следующее утро, Колин осознал, что так и не извинился перед Пенелопой. Строго говоря, в этом уже не было необходимости. Хотя они практически не разговаривали на балу у Маклсфилдов, между ними, казалось, возникло молчаливое взаимопонимание. И все же Колин знал, что будет чувствовать себя не в своей тарелке, пока не произнесет слова извинения.

Этого требуют приличия.

Он же джентльмен, в конце концов.

И потом, это неплохой повод навестить сегодня Пенелопу.

Позавтракав с семьей на Брутон-стрит, Колин забрался и свою карету, собираясь по пути домой заехать к Федерингтонам на Маунт-стрит, благо их дом находился недалеко от особняка его матери.

Откинувшись на подушки, он рассеянно смотрел в окошко кареты. Это был один из тех редких дней, когда все радует глаз. Ярко светило солнце, Колин только что отлично позавтракал и ощущал прилив бодрости…

Воистину жизнь прекрасна.

И скоро он увидит Пенелопу.

Почему эта мысль доставляет ему такое удовольствие, Колин предпочитал не задумываться. Он просто наслаждался погожим деньком, солнцем, воздухом и даже видом аккуратных домов на Маунт-стрит, мимо которых проезжал. В них не было ничего особенного, но в такое великолепное утро даже узкие, прижатые друг к другу здания из серого камня выглядели необычайно мило.

Колин остановил экипаж и уже собрался подняться с сиденья, когда его внимание привлекло какое-то движение.

Пенелопа!

Она стояла на углу Маунт-стрит – достаточно далеко от собственного дома – и собиралась сесть в наемную карету.

Интересно.

Колин нахмурился, мысленно хлопнув себя по лбу. О чем он только думает? Это было бы интересно, будь она, скажем, мужчиной. Или если бы экипаж, в который она только что забралась, был каретой Федерингтонов, а не какой-то облезлой колымагой.

Но это Пенелопа, которая определенно не является мужчиной, и тем не менее она села в наемный экипаж, направляясь, по всей вероятности, в совершенно неподходящее место, ибо в противном случае она поехала бы в карете Федерингтонов. Либо в сопровождении сестры, горничной, да кого угодно, но только, дьявол побери, не сама по себе.

Нет, это совсем неинтересно. Это идиотизм!

– Дурочка, – пробормотал Колин, выпрыгнув из своей кареты с намерением ринуться к наемному экипажу, распахнуть дверцу и вытащить ее наружу. Но как только его ноги ступили на мостовую, его поразило все то же безумие, которое вставляло его бродить по свету.

Любопытство.

Колин выругался себе под нос, проклиная собственную глупость. Все это так не похоже на Пенелопу… Зачем ей понадобилось удирать из дома? Он просто обязан выяснить, куда она направляется.

В результате, вместо того чтобы вбить немного здравого смысла в ее голову, Колин велел своему кучеру следовать за наемным экипажем, и они покатили на север по направлению к оживленной Оксфорд-стрит, где Пенелопа, решил Колин, наверняка займется покупками. Мало ли почему она не воспользовалась каретой Федерингтонов. Возможно, та сломалась или захромала лошадь. А может, Пенелопа решила купить кому-нибудь из домочадцев подарок и хочет, чтобы это был сюрприз.

Хотя нет. Пенелопа никогда бы не отправилась за покупками одна. Она взяла бы с собой горничную либо кого-нибудь из своих сестер. Или его сестер. Прогуливаться в одиночестве по Оксфорд-стрит значило бы напрашиваться на сплетни. Леди Уистлдаун не преминула бы высказаться по этому поводу и очередной заметке.

Колин вздохнул. Трудно представить себе жизнь без «Светских новостей». Он даже не понимал, насколько привык просматривать газету за завтраком, когда бывал в Лондоне.

Кстати, к вопросу о леди Уистлдаун… Теперь он более чем когда-либо уверен, что это Элоиза. В сущности, он отправился завтракать на Брутон-стрит с твердым намерением расспросить свою сестрицу, но ему сообщили, что она все еще чувствует себя слишком плохо, чтобы завтракать с семьей.

От внимания Колина, однако, не ускользнул увесистый поднос с едой, который отнесли наверх, в комнату Элоизы. Чем бы ни болела его сестра, это не отражалось на ее аппетите.

Колин не стал говорить о своих подозрениях за завтраком. Зачем? Он не видел причин огорчать свою мать, которая наверняка придет в ужас от подобной идеи. И все же трудно поварить, что Элоиза, чья страсть ко всяческим тайнам могла соперничать только с ее восторгом от их раскрытия, упустила возможность посплетничать о заявлении Крессиды Тумбли, сделанном накануне.

Если только она не леди Уистлдаун. И как таковая сидит в своей комнате, обдумывая следующий шаг.

Все сходится. Это было бы печально, если бы Колин не испытывал некую смесь торжества и возбуждения, выведя ее на чистую воду.

Проехав немного, Колин высунул голову наружу, чтобы убедиться, что его кучер не потерял Пенелопу из виду. Большинство наемных экипажей выглядело одинаково, и ему оставалось только надеяться, что он следует за тем из них, который наняла Пенелопа. Приглядевшись, он вдруг понял, что они проехали гораздо больше, чем ему казалось. Собственно, в данный момент они проезжали Сохо, приближаясь к Тоттнем-Корт-роуд, что означало…

Боже милостивый, неужели Пенелопа направляется к нему домой? Отсюда до Бедфорд-сквер рукой подать.

Колин ощутил восторженный трепет, ибо не мог вообразить, зачем еще она явилась в эту часть города, как не для того, чтобы повидаться с ним. Что еще может делать женщина, подобная Пенелопе, в Блумсбери? Вряд ли ее мать позволила бы ей общаться с людьми, зарабатывающими себе на жизнь. А соседи Колина, хоть и вполне респектабельные, не принадлежали к аристократии или даже к дворянству. Все они каждый день отправлялись на работу, чтобы заняться медицинской или адвокатской практикой…