Горький мед, сладкий яд

Оглавление

– Извините, как вы насчет кофейку? – холодно улыбнулся Владислав.

– С удовольствием.

– Ника, будь добра, свари нам кофе, – попросил Владислав. – Итак, как говорится, вернемся к нашим баранам.

– Какие у вас вообще были отношения с матерью и ее семьей?

– Никаких. Когда мне было двенадцать лет, то есть двадцать семь лет назад, мои родители развелись. Я и брат остались с отцом, а Ольгу забрала мать. Она сразу же вышла замуж за Пономарева, и у нее родились двое детей.

С нами отношений никаких не поддерживалось вообще. Когда отец разбился на машине, мы с братом приехали к матери в надежде на то, что она хотя бы проститься с отцом придет, но она нас просто выставила за дверь. Потом с ней виделся дядя. Я и брат были в армии, – Владислав говорил очень спокойно, только в его глазах стоял стальной оттенок. Ника принесла кофе. – Потом дядя столкнулся с ней еще один раз, когда убили моего брата, а я лежал в реанимации. Он просил ее прийти на похороны Валентина. Она отказалась и попросила ее больше не беспокоить. Несколько лет назад Ольга, не без ее участия, после попытки суицида оказалась в психиатрии. К матери она возвращаться отказалась. Забрали ее мы, и Даниил Александрович с женой в большей степени, я – в меньшей приводили Ольгу в чувство. После этого мать появлялась несколько раз и пыталась шантажировать Ольгу, а у меня просто вымогала деньги. Мы отказывали. Ольгу она каждый раз доводила до нервного срыва. Несколько раз после таких визитов я и дядя ездили и предупреждали мать о том, что мы долго терпеть этого не будем. Последний визит вместе с сыном они нанесли мне девятнадцатого июня, требовали у меня кругленькую сумму. Я, естественно, отказал. Они написали заявление, что вроде бы я пригласил их в офис и стал там угрожать оружием. Хорошо, что была видеозапись всего происходящего. Тогда я написал встречное заявление, но так как больно уж сильно маман слезу пускала и клялась и божилась больше никого из нас не трогать, я заявление забрал. Даниил Александрович никогда не говорил мне, чтобы не расстраивать, что она неоднократно наносила визиты ему и его жене с требованием денег и различными угрозами относительно Ольги. Вчера просто все мы окончательно, скажем так, дозрели.

– Понятно. А почему вы раньше не хотели все предать гласности?

– В основном из-за Ольги. Она очень старалась стать снова нормальным человеком и очень боялась, что кто-нибудь узнает о ее прошлом. И кроме того, я и дядя все время на виду, а любые разборки моментально становятся объектом сплетен и пересудов. Я не слишком на это реагирую, но для дела это не очень хорошо.

– Что ж, понятно. А что вы можете сказать о муже Пономаревой?

– Ничего. Видел его два раза. Первый – когда он ее увозил, второй – когда приходил вместе с братом. Он ничего не говорил, никак себя не проявлял. Я слышал, что в последнее время он попивал. В свое время, будучи пьяным, пытался Ольгу изнасиловать. Ей лет четырнадцать было. Дочь ее я тоже всего пару раз видел, один раз совсем ребенком, а второй раз – из машины вместе с матерью на улице.

– С этим уяснили, – кивнул Барышев. – Отличный кофе, спасибо вашей супруге. Теперь извините, одна небольшая формальность.

– Пожалуйста, – Владислав закурил и попросил Аид-рея открыть форточку.

– Где вы вчера находились в шестнадцать сорок?

– Дома. Приехал от Ольги. Телохранитель вчера со мной был Сергей Шмелев, могу вам дать его адрес. Алексей, – Влад кивнул на Лешу, – был дома. Возле дома я еще поговорил с соседом – Камышовым Сергеем, он через два дома живет. Потом зашел в дом и ждал жену. Она приехала домой в полшестого, мы поужинали и поехали в гости к моему заму Тревонену.

– А сегодня где вы были?

– С утра дома, в двенадцать поехал в областную больницу, в роддом, к заведующему, решил с ним некоторые вопросы, после этого нанес визит одному человеку, пробыл там два часа и вернулся сюда.

– Извините, к какому человеку?

– Вообще-то я могу сказать это только в том случае, если вы не поедете проверять и человека тревожить не станете.

– А почему?

– Потому, что это беременная женщина, да еще и с больным сердцем. Трогать ее лишний раз не рекомендуется. Я с ней выходил из дому, немного погулял, заходил в магазин «Лилия», ей нужно было сделать кое-какие покупки. Что я выходил, видел Алексей.

– Он не заходил к вашей знакомой вместе с вами?

– Нет. У меня был очень важный разговор.

– И все же хотелось бы уточнить, что это за знакомая и ее адрес. В конце концов, вы не мальчик маленький и прекрасно понимаете, что проверить достоверность вашего присутствия у вашей знакомой мы сможем и без ее участия.

– Хорошо, – Владислав слегка нахмурился. – Только в том случае, если вы дадите мне такие гарантии.

– Дам. Меня уже предупредили, что не стоит доставлять вам неприятности.

– Ну, ну, – Владислав закурил новую сигарету. – Колчева Ася Юрьевна. Драгомиловская, дом двадцать три, квартира пятьдесят два. Что дальше?

– Посмотрите эти фотографии, вы никого здесь не узнаете? – Барышев протянул Владиславу несколько фотографий.

– Так, ну эту мадам я не знаю, – Владислав отдал первую фотографию. – Этого где-то видел… не припомню где, но лицо вроде бы знакомое. А вот это Евгений Пономарев, – Владислав повернулся к Барышеву. – Только, если я еще что-то помню как врач, он, кажется, не совсем жив. А это… – он резко осекся, нахмурился и слегка побледнел. – Светлана Афанасьевна Пономарева, моя мать. Она тоже, насколько я понимаю, мертва.

– Да.

– Что произошло?

– Вы действительно ничего не знаете?