Горький мед, сладкий яд

Оглавление

– Этого можете не бояться. Я правильно говорю, Оленька? – Владислав сверху вниз посмотрел на Ольгу.

– Да, конечно. Позвони нам, когда немножко утрясешь все дела, тетя Галя, – сказала Ольга.

– Послезавтра я пойду на ту квартиру, – у Галины Афанасьевны дрогнули губы. – Может быть, вы приедете, захотите взять себе что-нибудь на память?

– Ты не знаешь, тетя Галя, мой альбом с фотографиями остался? – спросила Ольга.

– Нет. Мама их все сожгла лет пять назад.

– Видимо, когда мы забрали тебя? – Владислав посмотрел на Ольгу.

– Да, выходит, тогда, – кивнула Ольга.

– Она сказала, что больше ничего и слышать о тебе не желает, – с горечью сказала Галина Афанасьевна.

– Тогда большей памяти, чем уже есть, – Ольга поправила волосы, – остаться у меня не сможет. Шрамы на руках, слава богу, очень аккуратно спрятали.

– Ну что, будем прощаться? – спросил Владислав, останавливаясь у машины.

– Галочка, нам ведь тоже пора, – муж кивнул на автобус с теми, кто приехал на похороны.

– Спасибо, что все-таки приехали, – Галина Афанасьевна с благодарностью посмотрела на Владислава и Ольгу. – И за деньги спасибо.

– Не забывайте нас.

– Да, тетя Галя, ты обязательно позвони, – попросила Ольга и протянула дочери Галины Афанасьевны свою визитку. – Вот визитка. Наташа, возьми, а то мама сейчас в суматохе где-нибудь потеряет. Мы будем ждать.

Галина Афанасьевна с мужем и дочерью пошли к автобусу, а перед Ольгой и Владиславом предупредительно открыл дверь вышедший из машины Андрей. Они сели в машину. Через несколько минут кладбищенская ограда за окнами закончилась. Владислав повернулся к Ольге и увидел, что она вытирает слезы. Он обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Ну что ты, Оленька? – ласково спросил он.

– Влад, до чего же она нас ненавидела, если даже фотографии мои сожгла? – сквозь слезы прошептала она. – За что?

– Не знаю, Оленька.

– Почему она даже тете Гале гадости про нас говорила?

– Не знаю, – Владислав тяжело вздохнул. – Теперь уже это не имеет никакого значения. Смерть уравнивает всех, и мертвым нужно прощать.

– Ты хочешь сказать, что ты все простил?

– Для меня она умерла, когда уехала. Перестала существовать, – жестко ответил Владислав. – А простил я все, когда понял, что мертвым все нужно прощать. Если бы не простил, то все ее выходки плохо бы для нес закончились.

– И мне нужно все простить? И ребенка, и колонию, и то, как она меня из дому выкинула, и то, как била, и как потом пыталась добить? – сквозь слезы прошептала Ольга.

– Да. Пусть не сразу, но надо. И перестань плакать, тебе совсем это сейчас не нужно. Андрюшка капризничать будет.

– Ты знаешь, когда мы на кладбище были и их закапывали, у меня даже капли жалости не было. Мне тетю Галю жалко было. Она всю жизнь ее дурой обзывала и грязью поливала, вспоминала о ней, только когда что-нибудь нужно было.

– Ну, все, все, Оленька, успокойся. Это уже все позади. Ольга понемногу успокоилась. Владислав смотрел на залитые дождевыми каплями стекла. На душе было тяжело…

Глава 82

Владислав и Ника сидели возле камина. Владислав курил и читал книгу, Ника вязала. По стеклам барабанил дождь. Ника распутала завязавшийся на нитке узелок и продолжила свое занятие.

– Алена, поганец, – не отрываясь от книги, сказал Владислав. – Погода – хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а он где-то с Катюхой лазит.

– Может, на дискотеку снова поехали? – предположила Ника. – Ты ворчишь, как старый дед.

– Ворчу, ты права, – он повернулся и улыбнулся. – Знаешь, что мое дитятко недавно выдало? Жениться он хочет.

– А что, случилось что-нибудь? – Ника удивленно подняла брови.

– Ничего. Мальчик влюбился. О том, что ему хочется жениться на Катерине, я слышу класса с девятого, но это тогда было в перспективе. Я, собственно, не против. Она девочка хорошая, ты знаешь. Просто рановато еще. Ума у обоих маловато. Я ему попробовал объяснить, что к чему, вроде бы помогло, но на сколько этого объяснения хватит, я не знаю.

– А что ты ему объяснил? – Ника с интересом посмотрела на Владислава.

– То, что не стоит быть очень ревнивым и что нужно знать друг друга не по школьным отношениям, а по более серьезным.

– И что теперь?

– Есть шанс, что скоро детки будут обретаться у. нас или я им квартирку сниму.

– А как посмотрят на это Катины родители?

– А это нужно будет с ними идти говорить.

– Слушай, а если Алик действительно надумает жениться?

– Ты домик напротив видела? – Владислав посмотрел на Нику поверх очков.

– Это который недавно продали? – уточнила Ника.

– Ну да.

– Хороший домик. Так что из этого?

– Просто это я его купил для Альки. Он, правда, об этом еще ничего не знает и не узнает еще долго. Весной там будет кое-что переделано – достроено чуть-чуть, планировка поменяется немного, ремонтик классный сделается. А там посмотрим. Только ты ему ничего не говори. О том, что я этот дом купил, не знает почти никто.

– Хорошо, не скажу. А когда ты его порадуешь?

– К совершеннолетию подарок сделаю.

– Зимой, когда в Штаты поедешь, возьмешь его с собой, как обещал?

– Конечно. Даже, если я не поеду, поедет он с Даном.

– А почему не поедешь ты? – удивилась Ника.

– Потому, что тебя не хочу оставлять. Если к тому моменту, как мне ехать, ты уже родишь и все будет нормально, тогда оставлю тебя на попечение твоей мамы и поеду. А если нет, останусь с тобой.

– Какой ты, однако же, мнительный, – Ника наморщила нос.

– Я бы на тебя, не мнительную, посмотрел. Ладно, давай оставим этот разговор. Это уже вопрос решенный. Так, времени половина одиннадцатого, – Владислав посмотрел на часы, – а этот змий еще не появился. Пожалуй, чтобы не волноваться, повстречаюсь я с Катиными родителями, и пусть себе детки дома сидят. По крайней мере, меньше шансов простудиться. Заодно и Генчика маринуют до потери пульса. Это еще у его Лены терпение ангельское.