Полуночные признания

Оглавление

– Сейчас меньше времени, чем я думал.

– Как долго вы пьете?

Ла Туш пожал плечами:

– Не знаю.

– Вы переживаете из-за смерти сестры?

– Нет. – Ла Туш безрадостно рассмеялся. – Вы ошибаетесь, майор. Скорбь – это жалкая эмоция. Вы не согласны?

– Может быть.

Они повернули к французскому рынку. Здесь ларьки прекращали работать днем из-за жары.

– Впрочем, майор, – произнес креол, неловко поворачиваясь на костыле к Заку, – я и в самом деле этим расстроен.

– Вы хорошо знали свою сестру? – спросил Зак. Ла Туш снова приложил бутылку к губам.

– Я думал, что уже ответил на этот вопрос.

– Вы догадывались, что у нее были интимные отношения с каким-то мужчиной?

Ла Туш откинул голову и судорожно сглотнул. Было видно, что слова Зака его потрясли.

– Как вы осторожно выразились, майор. – Он опустил бутылку. – Интересно, вы деликатны от природы или просто боитесь, что я оскорблюсь и вызову вас на дуэль? Знаете, я еще хорошо стреляю, хотя, конечно, и не могу фехтовать.

Зак не ответил, и, немного подождав, его собеседник продолжил:

– Моя сестра Клер имеет – имела – интимные отношения с мужчинами с пятнадцатилетнего возраста. Первым был красивый рослый ирландский рабочий, которого наняли поправить настил во дворе. Кто был последним, можно только догадываться.

– Кто-нибудь из больницы имел связь с ней?

– Поначалу я думал именно так, поскольку альтруизмом Клер не отличалась. Но, в конце концов, я решил, что недооценивал ее. – Ла Туш прислонился спиной к одной из ограждавших рынок массивных колонн и полузакрыл глаза. Рука с бутылкой лениво повисла в воздухе.

– Ваши родители знали?

Ла Туш повернул голову к Заку:

– О чем? Что их дочь была сексуально свободна? Не думаю. Хотя могу ошибаться.

– Почему они не выдали ее замуж?

– О, они пытались. Она отказывалась. Клер говорила, что пока в Америке муж имеет столько же власти над женой, сколько и над рабами, она никогда не выйдет замуж. Она не хотела, чтобы ею управлял мужчина. – На его губах появилась кривая ухмылка. – Но для Клер слово «никогда» длилось недолго. – Он выпил еще коньяку. – Что вы думаете? А? Что мы убили ее из-за того, что она опорочила семью? – Он коротко и хрипло хохотнул. – Она никогда не была таким позором, как я.

– Но вы не женщина.

Ла Туш сделал бутылкой широкий жест.

– Конечно, нет. Семейная честь находится между ног женщин, правда? – Он снова рассмеялся. – Мне нужно было убить старого Сантера? Ради чего? – Его глаза внезапно стали большими. – Вы же не думаете… О, майор. Я думаю, Сантер здесь ни при чем. Клер любила все изящное. Ей нравились молодые и красивые мужчины.

Солнце опускалось все ниже, небо окрасилось в бледно-розовый цвет. Людей на улице убавилось – многие уже ушли домой на ужин. Зак увидел, как на противоположной стороне сапожник закрывает ставни мастерской.

– Что вы знаете о смерти Филиппа де Бове? – поинтересовался Зак.

– Филиппа? – Ла Туш нахмурился, бутылка снова оказалась у его губ; смена темы явно озадачила его. – Вы убили Филиппа – вы, янки. Говорят, он умер мгновенно от выстрела в голову.

– Мог кто-нибудь его предать и сообщить о его миссии?

Внезапно Ла Туш замолчал, его слабое тело напряглось.

Только через несколько секундой произнес:

– Нет, я не знаю.

Быстро темнело. Усилился ветер. Небо затянули облака.

– Вы опоздаете на поминки своей сестры, – произнес Зак, всматриваясь в покрасневшее лицо креола.

Тот отрицательно покачал головой:

– Клер всегда ненавидела поминки. – Он невесело улыбнулся, а затем произнес: – Забавно, не правда ли? В жизни нет ничего постоянного. То, что вчера казалось нам очень важным, может через какое-то мгновение стать совершенно ненужным. – Он снова попытался приложиться к бутылке, но вдруг остановился и с силой выдохнул: – Прошлой весной в больнице произошел большой скандал. Я знаю, что к этому имели отношение Клер и английский доктор, Ярдли. Было много крика и шума. Каким-то образом в это были вовлечены Филипп, Сантер и этот немецкий мальчик – тот, что потерял ногу. Он тоже был там. Поинтересуйтесь у него.

– Ганс Спирс?

– Да. Ганс. Вы знали, что он был с Филиппом в Байу-Креве? Именно там его и ранили.

Зак удивленно спросил:

– Почему вы мне это говорите?

Оттолкнувшись спиной от столба, Ла Туш выпрямился, насколько это позволяли костыли.

– Может, вы думаете, что я откровенничаю с вами из-за Клер? Хотя в некотором смысле это верно.

– А в основном из-за мадам де Бове, не так ли? – мягко произнес Зак. – Она участвовала в этой ссоре?

– Поначалу нет, но потом появилась.

Заку показалось, что кровь перестала бежать по его венам и стала холодной. Он словно со стороны услышал собственный голос:

– Вы думаете, что она связана с убийствами?

– Эммануэль? – На этот раз смех креола был звонким и громким. – Вы в самом деле ее подозреваете, майор? Если бы я так думал, то не сказал бы вам ничего. – Его лицо стало серьезным и напряженным. – Я боюсь, что она станет следующей.

Когда Зак дошел до больницы Сантера, на город уже опустилась ночь. Наверху не было видно ни огонька, но сквозь щели в ставнях на первом этаже просачивался свет. Дверь была не заперта, и Зак вошел. Он оказался в маленькой комнатке около лестницы, ведущей наверх. Чарлз Ярдли сидел в кресле с прямой спинкой у кровати спящего ребенка. При звуке шагов Зака доктор поднял глаза и замер.

– Не надеялся найти вас здесь, – произнес Зак, останавливаясь в дверях.

Ярдли устало выдохнул:

– Тиф. Это место начинает напоминать благотворительную больницу. Его мать умерла час назад, но я начинаю думать, что мальчик может оправиться. – Он почесал глаз, после чего встал и направился к Заку. – Если вы ищете мадам де Бове, то ее здесь нет.