Ангел в доме

Оглавление

Так сомневается она в своем призвании? Если да, то ей придется воспитать в себе новое существо, подстроить его под переменчивые ветра и течения мирской жизни. Научить справляться с каждодневными проблемами, с собственной никчемностью и грандиозностью, отчаянием и восторгом, упадком духа, счастьем и отвращением к самой себе, – словом, с нормальными чувствами нормальных людей. А любовь? Страшно подумать, на что может толкнуть любовь. С Робертом они знакомы всего ничего, а он уже пробудил в ней целый ворох чувств – обиду, злость, пьянящую, хоть и безнадежную, радость. И это при том, что она даже не любит его. Нет? Нет, определенно не любит. Не может зваться любовью то, что она сейчас испытывает. От чего ей так плохо. Или может? На грани отчаяния, Анжела обвела взглядом комнату. Панический страх душил ее и туманил мысли.

– Кто же ты? – шепнула она отражению.

Нет ответа. Еще пару минут наедине с этой незнакомкой, и ее рассудку крышка. Слава Господу, рядом есть часовня, ее последнее прибежище. Анжела быстро натянула длинное платье из шотландки и бросилась вон из спальни – прочь от инквизиторского взгляда собственного отражения.

В дверях часовни она столкнулась с Кармел. Старая монашка подняла на Анжелу горестно-виноватый взгляд:

– Ты слышала, сестра, что я… выпивала?

– Сестра Кармел, и что с того? Вы ведь не по собственной воле. Сами знаете, какие у нас ребята. Надумали подшутить, только и всего. Выбросьте из головы, дорогая. Забудьте, будто ничего и не было.

– Да, конечно. Ты права. – Кармел печально катала во рту леденец. – Я все понимаю, котик, но мне хотелось уйти в могилу, не нарушив обета.

– Господу не за что вас прощать, сестра. При чем тут вы? Вас застали врасплох, точно так же как…

Анжела прикусила язык. Одному Богу ведомо, что она сейчас чуть было не ляпнула. В чем чуть было не призналась.

– Что-то ты бледная, милая. Нездоровится?

– Ничего страшно, голова побаливает. Можно спросить, сестра Кармел? Только обещайте ответить честно, ладно?

– Я слушаю, котик.

– Как вы думаете… одним словом… мне хотелось бы знать… выйдет из меня хорошая монахиня? В смысле… это во мне есть?

– Конечно, есть, – не задумываясь, сказала Кармел и потрепала Анжелу по плечу. – Уверена, ты будешь прекрасной монахиней и так же хорошо справишься с любым другим делом.

– Правда?

– Правда, милая. Если захочешь, станешь замечательной женой и матерью. Господь наш справедлив; Он будет счастлив, что ты нашла свою судьбу на другом поприще.

– Вы хотите сказать… – Анжела уцепилась за сухую шершавую ладонь, но Кармел, хитро улыбнувшись, прижала палец к губам.

– Ш-ш-ш. – Она подмигнула, окончательно ошарашив Анжелу, потом отступила от двери и засеменила по щербатым плитам.

Недоуменно покачав головой, Анжела крикнула:

– Кармел. Сестра Кармел! – Та обернулась, помахала на прощанье. – Я люблю вас. Очень люблю.

– Ай, котик. – Кармел улыбнулась светло и исчезла в полумраке коридора.

Глава тринадцатая

Визит к Роберту был ненадолго отложен ради встречи с Николя. Стукнув в дверь крохотной комнаты, Анжела нашла девушку в ужасном состоянии. Николя рыдала, заламывала руки и все повторяла, что Стив преследует ее днями и ночами. Ни шагу ступить не дает. Она показала свежую царапину на запястье. Стив как с цепи сорвался, сказала Николя. Совсем крыша съехала. Анжела присела на кровать, чинно сложила ладони на коленях. Покивала сочувственно. Поразмыслила – чем может помочь Николя в ее ужасном положении. Девушка опустилась рядом с флаконом в руках и принялась поливать голову Анжелы гелем.

– Ты должна с ним поговорить. – Соорудив из короткой стрижки Анжелы жесткий «ежик», она переключилась на лицо. Пару минут спустя алебастровая кожа приобрела оттенок абрикоса.

– Что ты делаешь? – Анжела посмотрела на свое непривычно загорелое отражение.

– Успокаивает, – коротко объяснила Николя, выбирая из внушительной коллекции очередное орудие. Она нарисовала Анжеле «глаза Клеопатры», кисточкой зажгла на скулах ржавый румянец и огненным карандашом обвела губы, расцветив внутреннюю часть густо-розовым блеском. Анжела не дышала, окунувшись в непривычные ощущения. Какое удовольствие, когда чьи-то руки теребят твои волосы, что-то таинственное делают с лицом, пусть даже результат выходит далеким от желаемого. Зачарованная, она позволила накрасить ногти огненным, под цвет губ, лаком. Стук в дверь, негромкий, но настойчивый, вырвал ее из прострации.

Николя щелкнула замком и выглянула в узкую щелку, не позволяющую Анжеле увидеть посетителя. Бросила что-то коротко, отрывисто. Потом чуть громче: «Позже, я сказала! Сейчас не могу. Ах, подыхаешь? Все мы тут подыхаем. Не наседай, ясно?» И хлопнула дверью. Ответом на вопросительный взгляд Анжелы стал небрежный жест:

– Не бери в голову. У нее время есть, еще придет. Ну? На чем мы остановились?

Анжела заерзала. У нее-то времени не так много. Пора бежать. Она потянулась за салфеткой и лосьоном.

– Да ты что! – возмутилась Николя. – Только посмотри на себя. Не узнать, на хрен!

– Я не могу выйти в таком виде, Николя, – осторожно, чтобы не обидеть, ответила Анжела.

Обидела. Лицо Николя залила гневная краска:

– Вот, значит, как? Только девкам годится, да? Ангелам вроде тебя нельзя, да? Ладно.

– Да нет же! – запротестовала Анжела. – Просто… дело в том… понимаешь, я никогда не крашусь, вот и все. К тому же это… немножко чересчур. Я вовсе не хотела тебя обидеть, Николя.

– Не чересчур. Я лично крашусь в десять раз сильнее. – Николя, похоже, слегка отошла. – Проблема в другом. Тряпки не те. И обувь. Ну-ка… -