Темный огонь

• Предыдущая
• 66/102
• Следующая

Амелия весело скалила зубы.

– Привет, Джейн! Вот сюрприз так сюрприз! Надо же было тебе с твоим другом явиться именно сюда! Как тесен мир! Ник потребовал, чтобы мы ушли, но мы еще и не ужинали! Может быть, поужинаем все вместе?

Джейн прекрасно знала, что ей не пережить ужина вместе с графом и его наглой шлюхой. На ее щеки снова набежал румянец. Но тут граф схватил Амелию за локоть и грубо потащил прочь, а она от ярости каркнула, как ворона. Граф все еще не отводил взгляда от Джейн., и огонь, горевший в его глазах, отчаянно смущал Джейн.

– Всего доброго, – сказал граф. – Скоро увидимся, дома.

– Вот как? – язвительно откликнулась Джейн. – Что-то я сомневаюсь. – И она фыркнула.

Он бросил на нее еще один взгляд, а потом повернулся и ушел, волоча за собой ухмыляющуюся Амелию.

– Ну, это уж слишком! – со слезами в голосе воскликнула Джейн.

– Джейн, уйдем отсюда. Зачем заниматься самоистязанием?

– Нет, – мрачно сказала Джейн. – Нет и нет. Если я и не желаю куда-нибудь идти сегодня вечером, так это домой!

Глава 36

Ты что, не собираешься зайти? – сердито спросила Амелия.

– Не сегодня, – спокойно ответил граф. Они стояли на ступенях перед входом в особняк Амелии. Карета графа ждала под газовым фонарем, у кованых ворот.

– Ну милый, на самом деле! – надулась Амелия, обнимая его за шею и прижимаясь к нему всем своим пышным телом. – Не будь таким нехорошим!

Он спокойно взял Амелию за руки и отодвинул от себя.

– Доброй ночи, Амелия.

Он хотел повернуться и уйти, но Амелия схватила его за руку.

– Ты что, намерен хранить ей верность? – закричала она, побледнев от ярости. Ясно было, что она имеет в виду Джейн.

Лицо графа на мгновение исказила жесткая гримаса, и он крепко ухватил Амелию за подбородок.

– Моя жена тут ни при чем.

– Вот как? Что-то я в этом сомневаюсь! Кажется мне, ты с ней чересчур нежен!

Граф рассмеялся, сверкнув белыми зубами.

– Не рассчитывай затащить меня в постель, Амелия!

– Позволь мне затащить тебя туда, – хрипло прошептала она и, протянув руку, прижала ее к брюкам графа, к его вялому пенису, и принялась мягко поглаживать его.

Граф нетерпеливо отбросил ее пальцы:

– Ты хоть иногда думаешь о чем-нибудь, кроме секса?

– Но ты и прошлой ночью не пришел!

– Уверен, тот дюжий молодой конюх, на которого ты положила глаз, вполне тебя удовлетворил, Амелия! – насмешливо сказал граф.

– О-о! – выдохнула она, потрясенная и напуганная огнем в его глазах.

Он усмехнулся.

– Не пытайся меня дурачить, дорогая, никогда не пытайся, – низким голосом, угрожающе произнес Ник. – Меня тебе не обмануть. – Он повернулся к ней спиной и зашагал к воротам.

– Ублюдок! – прошипела она. – Да как ты смеешь обвинять меня в подобном!

В ответ до нее донесся насмешливый, уверенный хохот. Граф сел в карету с гербом Драгмора и крикнул кучеру:

– Домой, Эдди!

Он даже не обернулся, чтобы взглянуть на разъяренную любовницу.

Графа снова охватило тяжелое напряжение. Он сидел выпрямившись, глядя прямо перед собой, на противоположное сиденье, но видел он только Джейн. Бледную, потрясенную, страдающую. Невероятно прекрасную и хрупкую, как ангел, и такую же невинную. У него было такое ощущение, будто кто-то повернул воткнутый в него нож.

Он не хотел причинять ей боль.

Никогда.

Но ведь она сама причиняла ему боль. Она лгала, обманывала его, скрывала от него дочь. Она бросила его после того, как он предложил ей выйти за него замуж, – после того, как он понял, что любит ее. Она никогда его не любила, теперь он это знал. С ее стороны это было всего лишь детское увлечение, и оно давно прошло. А он по-прежнему мучился от старой, старой боли.

Да еще к ней прибавилась ревность.

Она всего лишь кажется невинной, яростно твердил себе он.

Ему не нравилась дружба Джейн с Гордоном. Гордон был не слишком стар, ему не было и пятидесяти, и он всегда выглядел аккуратным и элегантным; конечно, в свое время он мог вести себя по отношению к Джейн вполне по-отечески, но… Граф не верил в волшебные сказки. Джейн превратилась в восхитительную женщину, и любой мужчина, имеющий глаза, видел это, и ни один мужчина не смог бы устоять перед странным и загадочным сочетанием невинности и чувственности, присущих Джейн… включая и Гордона.

А если он – один из ее любовников?

И еще Линдлей… Лгал ли он? Не были ли они с Джейн слишком близки?

Граф знал, что понапрасну терзает себя этими мыслями, но ничего не мог поделать. Когда он, узнав о существовании Николь, предложил Джейн немедленно пожениться, он и думать не думал, что она поставит такие условия. Наоборот, он представлял Джейн в своей постели, обнаженную и разгоряченную, извивающуюся под ним, пока он утоляет свою ненасытную страсть к ней. Он надеялся, что она подарит ему еще детей, прекрасных светловолосых, голубоглазых куколок. А вместо этого он проводит время со своей сексуально озабоченной любовницей, а Джейн – со своими приятелями.

Граф грохнул кулаком по сиденью кареты. Его душа болела, сердце мучительно ныло. Черт бы ее побрал… он ненавидит ее!

Ему хотелось вернуться к Амелии и трахнуть ее как следует. Доказать, что он – мужчина, доказать, что ему безразлична собственная жена. Но он знал, что не сделает этого, не может сделать, знал, что просто обманывает себя, твердя, что ничуть не желает Джейн. Ох, конечно же, он ее желал, да еще как!

Но он ни за что не станет унижаться перед ней.

Не станет умолять ее о милости.

Никогда.

Едва карета остановилась у дома на Тависток-сквер, как граф выскочил из нее одним прыжком. Томас уже стоял у двери.

• Предыдущая
• 66/102
• Следующая