Магия Калипсо

• Предыдущая
• 99/110
• Следующая

Лайонел вздохнул. А может, это Патриция, маленькая кокетка, соблазнила Грейнджера? Граф печально проговорил:

— Мне бы не хотелось, чтобы Дэниелу было больно.

— Мне тоже.

Подойдя к дому, супруги расстались. Лайонел повел лошадей на конюшню, а Диана пошла первой принять ванну.

— Господи, какая вы замарашка!

— Здравствуйте, Патриция. Как я рада вас видеть. Встречи с вами всегда так приятны. А ваша манера вести беседу изящна и мила.

Обе собеседницы стояли на лестничном пролете и смотрели друг другу в глаза, во взгляде Дианы читалась насмешка.

— Думаете, что вы намного лучше меня, да? Да вы посмотрите на себя!

— Я посмотрю через минуту, как только вы закончите говорить мне комплименты.

— Дебора говорит, что у вас лицо станет, как старый сапог, если вы и дальше будете такой сорвиголовой.

Диана послушно коснулась пальцами своей щеки.

— По-моему, у меня кожа действительно шелушится. У вас все, Патриция?

— Он с вами не останется, нет, не останется. Он джентльмен, а джентльмену нужна леди, а не разбитная девица с потрескавшимся носом.

— Вы говорите… о моем муже, не так ли?

— Держу пари, когда он ездил на Тортолу, он не только посетил плантацию «Менденхолл».

— Как интересно, — сказала Диана, сжав за спиной руку в кулак. Ей очень хотелось влепить Патриции крепкую затрещину. — Знаете, временами я задаюсь вопросом, почему вы меня так невзлюбили.

— Потому что у вас всегда было все, что вы хотели. Это несправедливо, вы такого не заслуживаете.

— Я по крайней мере, — заметила Диана, — не изменяю мужу.

Патриция задохнулась.

— Ложь! Это ложь! — Она подхватила свои муслиновые юбки и бросилась вверх по лестнице. Ее светло-каштановые локоны упали ей на лицо.

«Ну почему, — ругала себя Диана, — почему ты не можешь держать язык за зубами?»

Потому что эта девица невыносима, вот почему.

Диана решила выяснить все о прежней жизни Патриции. Может, она действительно выросла в крайней бедности? И поэтому теперь так вредничает?

Бедный Дэниел…

Вечером Чарльз Суонсон не вышел к ужину. Люсьен подождал еще минут десять, но счетовод так и не появился.

— Странно, — заметила Дебора. — Давайте ужинать.

— Я не видел его с самого полудня, — сказал Грейнджер.

Эдвард Бемис пожал плечами.

— В последний раз я видел его в кабинете, он работал.

За столом чувствовалось напряжение. Диане казалось, что оно даже видимо глазом и похоже на серое, грязное болото. Графиня слышала, что в болотах Ямайки водятся крокодилы. Ее передернуло, и она почти не притронулась к креветкам и кокосам.

Эдвард Бемис был погружен в свои мысли и почти все время молчал. Дэниел, по своему обыкновению, с хорошим аппетитом поглощал ужин. Когда Диана шутливо заметила, что такому гиганту нужно хорошее питание, он только улыбнулся.

Патриция была мрачна. А Дебора, по-видимому, как и Диана, чувствовала, что происходит нечто неприятное.

Лайонелу было интересно, каким был Саварол до появления здесь этих дам. И до Бемиса. Господи, какой неприятный тип?

Кто подсыпал Диане снотворное?

Кто задушил Мойру?

Негритянку похоронили, когда Лайонел был на Тортоле. Диана ничего ему не рассказывала о похоронах, и он решил, что, должно быть, она их проспала. «Почему бы не бросить пробный камень?» — подумал граф.

— Как я понимаю, Мойру похоронили вчера?

Лоб Люсьена пересекла морщина, он ответил:

— Да. Бедная девочка!.. Мы с Грейнджером решили, что в этот день наши люди не должны работать. К сожалению, у нас здесь нет священника. Молитвы прочел я.

— Ради какой-то рабыни, — себе под нос пробормотала Патриция; услышали это замечание и Лайонел, и Дэниел.

— Довольно, — прервал Дэниел таким жестким тоном, какого Лайонел от него еще не слышал. Этому парню, подумал Лайонел, давно пора показать жене лицо хозяина.

Дидо поставила посреди стола еще одно огромное блюдо.

— А это, — с огромным удовольствием пояснила Диана, — коронное блюдо Лайлы.

— Что это? — спросил Лайонел.

— Вот эти черные глазки, которые смотрят на тебя, — изюм. Остальные составляющие тоже безвредны.

Лайонел подцепил на вилку большой кусок. Он почувствовал вкус бекона, моркови и еще чего-то знакомого, но чего, не смог узнать.

— В Лондоне мы научим английскую аристократию ужинать по-новому, — сказал он, улыбнувшись жене.

— Нет, дочка, — возразил Люсьен. — Забудь об этом. Лайла останется здесь, со мной.

— Наверное, мне стоит научиться у нее готовить перед отъездом.

— Это вы-то пойдете в кухню?

— А почему бы и нет, Патриция? Вы же иногда туда заявляетесь, как мне говорили.

Дэниел оторвался от коронного блюда.

— Что? И когда это было?

Лайонел сжал под столом ногу Дианы.

— Не знаю, — сказала она, стараясь ответить непринужденно.

Бемис обратился к Лайонелу:

— Милорд, нам с вами необходимо поговорить.

— Да? — проговорил Лайонел.

— Касательно «Менденхолла», сэр! — В голосе Бемиса звучала отчаянная решимость. — Торренс очень беспокоится.

— Это очень мудро с его стороны. Наверное, нам наконец действительно нужно поговорить, и о «Менденхолле» в том числе. Поговорим завтра.

Казалось, Бемис собирался еще что-то сказать, но тут раздался вопль. Он донесся с первого этажа.

— Господи, что там еще?! — Люсьен отбросил салфетку и откинулся на спинку стула.

Послышался топот ног и еще один вопль.

Диане вдруг показалось, что она знает причину криков. Она закрыла глаза и застыла.

Глава 25

Из гнилых яблок не выберешь.

В. Шекспир

• Предыдущая
• 99/110
• Следующая