Шерас

Оглавление

144

— Трусливые продажные душонки! — кричал он на исковерканном берктольском. — Вы даже не можете победить впятером одного. Или вы думаете, что вам заплатят за это жалкое кривляние? Вперед, недоумки!

Когда же он увидел, что половины его людей уже нет, а остальные в панике и близки к бегству, он вспомнил гароннов и приказал отступать. В последнее мгновение боя главарь распахнул полу серого плаща, в который был закутан, и в его руке появился взведенный самострел с небольшими плечами лука и коротким ложем. Он направил оружие сначала на одного белоплащного, потом перевел на другого и, наконец, выстрелил. Раздался характерный хлесткий щелчок.

«Самострел!» — вскричал ДозирЭ, но было поздно. Короткая стрела с утолщенным древком и массивным наконечником преодолела за миг несколько десятков шагов и, пробив одну из пластин легкого доспеха на груди Идала, вошла глубоко в тело, чуть выше сердца. Воин взмахнул руками и упал на спину.

Негодяи бежали, прихватив своих истекающих кровью сообщников, тех, кто был в состоянии передвигаться. Кирикиль с воплями погнался за ними, но ДозирЭ грозным окриком вернул слугу. Оглядевшись, грономф бросился к лежащему на земле окровавленному Идалу и в то же мгновение увидел торчащее из его груди оперение стрелы. «О гаронны!» — схватился он за голову. Рядом, сидя на земле и раскачиваясь, рыдал Эртрут.

— Один еще живой, — сообщил Кирикиль, расхаживая между окровавленными телами матросов с присвоенной морской рапирой в руке. — Рэм желает, чтобы я его добил?

— Подожди, — ответил ДозирЭ.

Он оставил не подающего признаков жизни Идала и подошел к раненому разбойнику. Тот лежал на спине, в горле его клокотало, а из носа и рта сочилась кровь.

— Кто тебя нанял?

— Тот… тот, который с самострелом. Он пообещал по инфекту на каждого…

Несчастный испустил дух…

При помощи гиозов Идала доставили в лечебницу при казармах Белой либеры. Прибежали сонные лекари и принялись за работу. Им удалось вытащить стрелу и остановить кровотечение, но раненый был плох и в любое мгновение мог умереть. Всё это время Эртрут находился рядом, его лицо оставалось мраморно-бледным, а губы беспрестанно шептали молитвы. Раненого в живот Арпада и Кирикиля, получившего несколько неопасных царапин, отправили в обычную грономфскую лечебницу.

ДозирЭ, опечаленный ранением друга, поспешил сообщить о случившемся своему сотнику. Подобное происшествие расценили как чрезвычайно серьезное, и айм, ахнув, побежал будить цинитая… Посреди ночи трехтысячный отряд Белой либеры выдвинулся в город на поиски преступников, напавших на телохранителей Инфекта. Порт, все подозрительные корабли, а также склады, виночерпни, кратемарьи и акелины, находящиеся в портовой зоне, — всё подвергалось самой тщательной проверке. Часть отрядов белоплащных направилась на окраины города, чтобы обследовать доходные дома, территории общественных садов, парков и просто улицы и переулки. К Белой либере присоединились гиозы, поднятые на ноги тревожными сигналами, потом отряды Вишневых, высыпавшие из Круглого Дома, словно из муравейника, за ними — циниты грономфского гарнизона, которые перво-наперво выставили стражу на всех воротах и взялись за ночлежки для бездомных. Когда ночь подходила к концу, не меньше двадцати пяти тысяч воинов и стражей порядка были на ногах. К тому времени они уже задержали около десяти тысяч инородцев и бродяг, половину из которых составляли матросы с кораблей, стоявших в порту. Всех их развезли по Липримариям, а самых подозрительных отправили в Круглый Дом.

Утром Инфекту сообщили о ночном событии. Подобный случай был слишком мелок, чтобы волновать им ухо Божественного, но Алеклия невольно услышал разговор двух военачальников, приглашенных на утреннюю трапезу, и поинтересовался подробностями происшедшего. Ему доложили, что два десятника Белой либеры, в сопровождении трех гражданских, подверглись возле Морской Библиотеки нападению примерно двадцати пяти разбойников. В коротком и крайне ожесточенном сражении белоплащные убили двенадцать негодяев, а остальных обратили в бегство. К сожалению, в последний момент один из преступников исподтишка воспользовался самострелом и тяжело ранил белоплащного воина…

— Как звали этих молодцов? — живо поинтересовался Инфект.

— ДозирЭ и Идал, — ответили правителю.

— ДозирЭ? — удивился тот. — Опять ДозирЭ! Что ж, эти герои вновь совершили подвиг, показав всей Грономфе, сколь сильны и храбры мои телохранители. Я думаю, что нам следует щедро наградить доблестных воинов… А если тот, раненый, не выживет, мы поставим ему памятник на площади Радэя. — Писцы записали указания Божественного, и на этом разговор о ночном злоключении закончился.

Глава 28. Капронос

ДозирЭ, подавленный случившимся, долго не находил себе места. Он строго исполнял свои обязанности: нес стражи, участвовал в походах, маневрах и состязаниях, посещал военную Атлетию, но думал только об одном. Молодому человеку было понятно, что кто-то хотел расправиться или с ним, или с Идалом и не пожалел для этого золота, наняв самых отъявленных негодяев, самых мерзких убийц. Он терялся в догадках, стараясь понять, кто бы это мог быть, но ничего разумного ему в голову не приходило.

Арпад и Кирикиль, чьи ранения оказались неопасными, уже выздоравливали, Идал же продолжал лежать в беспамятстве, бредил и в бреду молил своего умершего отца о прощении. Эртрут не отходил от хозяина ни на шаг, окружил ложе больного священными фигурками всех двенадцати гномов и множеством старообрядческих реликвий и беспрестанно молился. Лекари из лечебницы Белой либеры, будучи материалистами, только посмеивались над выжившим из ума стариком и предпочитали чудодейственную «грономфскую грязь».