Дитя из слоновой кости

Оглавление

— Да, — ответил Марут, — скоро настанет и наш черед.

Мне очень хотелось увидеть его лицо, чтобы узнать, улыбался ли он при этих словах.

Через час на рыночной площади, как и накануне, появился огонь, вокруг которого двигались тени.

К счастью, мы находились слишком далеко от площади, чтобы сквозь ночной мрак рассмотреть, что происходило там.

Вдруг поднялся сильный ветер, который обычно предшествует в южных частях Африки буре с грозой. Он дул около получаса, потом затих. Молнии со всех сторон прорезали небо, и при свете их мы видели почти все население города Симбы, толпившееся на площади и указывавшее на небо.

Через несколько минут прогремел сильный гром, и что-то тяжелое ударило о крышу возле меня. Потом я почувствовал сильный удар в плечо, едва не сваливший меня с ног.

— Скорей вниз! — воскликнул я, — они бросают в нас камнями.

Через десять секунд мы были в своей комнате. Я зажег спичку и увидел кровь, струившуюся по лицу Марута.

Но то, что мы приняли за камни, оказалось кусками льда в несколько унций весом.

— Град! — сказал Марут со своей обычной улыбкой.

— Это какая-то адская буря, — сказал я, — ибо кто когда-нибудь видел подобный град?

Спичка потухла. Дальше разговаривать было невозможно из-за рева внезапно разразившейся бури.

К шуму бури града примешивались вопли и стоны людей.

Я начал опасаться, что дом рухнет, но он был выстроен прочно и стойко выдерживал бешеные натиски бури.

Я уверен, что будь он крыт черепицей или железом, ни за что бы не выдержал. Громадные градины разбили бы вдребезги черепицу и пробили бы железо, как бумагу. Со мной был подобный случай в Натале, когда убило градом мою лучшую лошадь. Но все-таки тот град мне теперь показался легкими снежинками по сравнению с этим.

Град продолжался не более двадцати минут, из которых десять были ужасными.

Потом все утихло; небо совершенно прояснилось, и взошла полная луна. Мы снова вышли на крышу.

Она на несколько дюймов была покрыта осколками льда, все кругом, насколько мог видеть глаз, скрылось под пеленой глубокою снега.

Вскоре стало снова тепло, и снег с градом начали быстро таять, образуя потоки бегущей воды.

Мы видели мечущихся лошадей, вырвавшихся из своих разрушенных бурей конюшен, находившихся в конце рыночной площади. Повсюду валялись тела убитых и раненых необыкновенным градом и сорванными бурей крышами домов.

Когда буря начиналась, на площади было около двух тысяч человек, собравшихся смотреть на жертвоприношение.

— Дитя мало, но сила его вешка! — торжественно сказал Марут. — Взгляни, вот его первое проклятие!

Я посмотрел на него, но не стал спорить, так как он был глубоко убежден, что этот необыкновенный град и буря были посланы его Дитятей.

Я не понимал только, как он мог верить во все это. Потом я припомнил, что подобное наказание постигло древних египтян в период их расцвета за то, что они не дали «народу уйти». Конечно, эти черные кенда были хуже, чем египтяне; и конечно, они нас не отпустят. Поэтому я перестал удивляться фантазиям Марута.

Только на следующее утро мы могли судить о размерах несчастья, выпавшего на долю черных кенда.

От их жатвы, обещавшей быть богатой, не оставалось и следа.

Леса приняли настоящий зимний вид. На деревьях, протягивавших к небу свои оголенные ветви, не осталось ни одного листика. Огромное бедствие обрушилось на страну черных кенда.

XIII. ДЖАНА

В это утро нам не принесли завтрака, вероятно, потому, что некому было его принести. Но у нас еще оставалось много разной еды. Мы поели и отправились посмотреть хижину, где жили наши белые кенда. Она была совершенно пуста: последний ее обитатель исчез, подобно своим товарищам.

— Они убили их! — сказал я Маруту.

— Нет, — ответил он, — их принесли в жертву Джане. То, что мы видели вчера на рыночной площади, было обрядом жертвоприношения. Теперь настал наш черед, Макумацан!

В бессильной ярости вернулся я с Марутом в дом.

В это время обломки тростниковых ворот распахнулись, и в них показался король Симба в сопровождении жреца с простреленной ногой на костылях и остальной свиты, большинство из которой было ранено вчерашним градом.

В порыве охватившего меня гнева я забыл, что скрывал от черных кенда знание их языка.

— Где наши слуги, убийцы? — закричал я, потрясая кулаками. — Вы принесли их в жертву вашему дьявольскому богу? Если так, то радуйтесь! Куда делась ваша жатва? Чем вы будете жить в эту зиму?

При этих словах уныние охватило всех; перед их глазами уже стоял призрак наступающего голода.

— Зачем вы держите нас здесь? — продолжал я. — Или вы хотите еще худшего? Зачем вы теперь пришли сюда?

— Мы пришли посмотреть, вернул ли ты, белый человек, жизнь нашему жрецу, которого убил своим колдовством, — мрачно ответил Симба.

— Смотри, — сказал я, сбрасывая с мертвеца наброшенную мной накануне циновку, — смотри и будь уверен, что если ты не выпустишь нас, то прежде чем родится новая луна, все вы будете такими. Вот какую жизнь мы возвращаем злым людям, подобным тебе!

Ужас охватил наших посетителей.

— Господин, — сказал Симба, обращаясь ко мне с необыкновенным уважением, — твои чары слишком сильны для нас. Великое несчастье обрушилось на нашу землю. Сотни людей убиты ледяными камнями, вызванными тобой. Наша жатва истреблена. Со всех концов нашей земли приходят вести, что почти все овцы и козы погибли. Скоро мы должны будем умереть от голода.

— Вы заслужили голодную смерть, — ответил я, — теперь дадите вы нам уйти?