Выбери любимый жанр

Оценить:

Злые стволы

Оглавление

— Идем внаглянку! — принял решение командир. — Другого выхода нет. Может, повезет, может, прорвемся, если…

Что «если», он не сказал. На «если» и «авось» разведчики не ставят.

— Ты знаешь условия игры, Сережа.

— Знаю.

— Нам нужен их маршрут.

Сергей отрицательно замотал головой.

— Как я могу?

— Мы имеем право применить силу.

— Имеете. Только стоило ли тогда меня лечить? Чтобы потом калечить.

— Ну до «калечить», положим, не дойдет… А вот от всего прочего застраховать не могу, — сказал командир «синих» Симаков. — Ты подумай.

— Я все равно не знаю, куда они пошли.

— Но ты знаешь, куда вы шли раньше.

— Они могли изменить маршрут.

— А могли не изменить… Раненый снова замотал головой.

— Ты в себе уверен?

— Уверен, — ответил Сергей.

— Извини. Но мы все равно должны попробовать. Таковы условия игры.

— Валяйте. Допрашивайте. Ваше право.

— Скорее обязанность…

— Приступайте, — приказал командир своим бойцам.

— Пошли, Серега, — вздохнули бойцы. Сергею связали за спиной руки и привалили к дереву. И загнали в десны, меж зубов, оголенные проводки дистанционного электровзрывателя.

— Ну что, может, передумаешь?

Потом они крутнули ручку, подавая на провода напряжение. Сергей дернулся и замычал.

Да, его «пытали» свои. Понарошку пытали. Но менее больно ему от этого не было. Менее больно, когда вам теребят электротоком зубные нервы, не бывает.

Наверное, это была жестокая игра. Но необходимая. В нее играли очень редко. Только на учебных, приближенных к боевым. Где все как в жизни. Кроме разве смерти. Где необходимо выяснить, кто чего стоит. Разведчик должен знать, что такое боль, которую ему причиняют враги. Потому что должен знать предел своего сопротивления.

И должен знать, что такое боль, причиняемая им врагу. Чтобы не бояться причинять эту боль.

«Шрамы» затягиваются. А полученное таким жестоким образом знание остается. И тогда прошедший через пытку боли боец либо уходит из спецов, либо остается, но уже уверенный в степени своего сопротивления.

Чтобы прекратить мучения, Сергею достаточно было сказать то, что от него требовали. Или потерять сознание. Как в честной драке, где после первой крови соперники расходятся.

— Ну! Говори! — кричали ему в глаза мучившие его бойцы. — Говори маршрут и состав группы. Говори!

И крутили ручку «адской машинки». Они делали все очень натурально. Так, как делали бы это с врагом. Кричали, грозили, мучили.

— Говори маршрут. Говори, гад! — все более распалялись, все более входили в раж бойцы. И уже нельзя было сказать со стопроцентной уверенностью, играют они или опасно переигрывают. И, как назло, не уходило, не желало отключаться сознание. А ведь есть счастливцы, которым только провода покажи…

— Говори!

А почему бы и не сказать? Ведь это не бой. И раскрытая информация не приведет ни к чьей гибели. Они только проиграют. Проиграют «синим», которые, один черт, свои. Стоит ли терпеть…

— Все, мужики. Я пас!

Наверное, кто-то из «палачей» вздохнул с облегчением, обрадовавшись концу «пытки» не меньше жертвы. А кто-то подумал — слабак, не дотянул «до первой крови», скис, предал.

Каждый подумал свое. Но это уже было не важно. Важно было, что «синие» узнали маршрут и базы «красных».

— Трое в засаду к опорному пункту! Остальные на преследование, — приказал командир. — Возьмем их в клещи — никуда они не денутся! Приготовиться к движению…

«Красные» заканчивали маршрут. Им оставалось всего ничего до победы. До выхода из учебной зоны. Всего каких-то два километра.

— Стоп! — скомандовал командир. Почему стоп? Почему нужно останавливаться перед самым финишем? Когда осталось всего лишь…

— Почему?

— Не знаю. Не нравится мне что-то. Какое-то дурное предчувствие.

Разведчики не смеются над предчувствиями. Разведчики верят в предчувствия. Так же как в интуицию. Потому что предчувствие — это продолжение опыта. Когда видишь и слышишь гораздо больше, чем осознаешь. Когда опасность чувствуешь по запаху. Именно поэтому предчувствия бывают лишь у опытных бойцов. Салаги ничего не чуют. Даже за два шага до смерти.

— Группе привал. Дозору проверить подходы к опорному пункту!

— Есть!

— На пузе, мужики! Как мышки!

— Вон они! — показал боец «синих», лежащий в засаде. — Ползут. Прямо на пулемет ползут, — и потянул на себя рычаг затвора.

— Погоди. Не дергайся. Это только дозор. А нам все нужны. Пусть всех притащат А там с другой стороны наши подоспеют.

— А если они нас заметят?

— Хрен они нас заметят. Мы сами себя не заметим, если на шаг отойдем. Сиди и не суетись. Эта дичь сама через пять минут на ружье выскочит…

— Ну?

— Все чисто. К логову никто не подходил.

— Не подходил, говоришь… Ну тогда так. Тогда вы колонной прямо, а остальные по кустам…

— Зачем по кустам?

— Затем, что приказы не обсуждаются!

— Опять идут, — кивнул пулеметчик.

— Все?

— Еще не вижу. Но, наверное, все.

— Приготовиться к бою.

За кустами дробно рассыпались автоматные очереди. По слуху можно было определить, что били в упор, потому что длинными, безостановочными очередями. Такими очередями не ведут бой.

Такими очередями расстреливают.

Услышавшие выстрелы, вышедшие под невидимый ими пулемет передовые бойцы «красных» мгновенно пригнулись, развернули назад автоматы.

— Наши, — сказал пулеметчик. — В хвост чешут. Значит, нам пора в гриву, — и, припав к пулемету, нажал курок.