Том 1. Громокипящий кубок

• Предыдущая
• 48/77
• Следующая

48

Я упоен страданья красотой…


Я в солнце угасаю — я живу
По вечерам: брожу я на Неву, —
Там ждет грезэра девственная дама.


Она — креолка древнего Днепра, —
Верна тому, чьего ребенка мама…
И нервничают броско два пера…

Петербург

1911

Ананасы в шампанском

Третья книга поэз

I. Розирис

Увертюра («Ананасы в шампанском!..»)

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!


Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!


В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!

Январь 1915. Петроград.

Грандиоз

Грааль-Арельскому

Все наслажденья и все эксцессы,
Все звезды мира и все планеты
Жемчужу гордо в свои сонеты, —
Мои сонеты — колье принцессы!


Я надеваю под взрыв оркестра,
Колье сонетов (размах измерьте!)
Да, надеваю рукой маэстро
На шею Девы. Она — Беcсмертье!


Она вне мира, она без почвы,
Без окончанья и без начала:
Ничто святое ее зачало:
Кто усомнится — уйдите прочь вы!


Она безместна и повсеместна,
Она невинна и сладкогрешна,
Да, сладкогрешна, как будто бездна,
И точно бездна — она безбрежна.


Под барабаны, под кастаньеты,
Все содроганья и все эксцессы
Жемчужу гордо в колье принцессы,
Не знавшей почвы любой планеты:

1910. Июнь.

В коляске Эсклармонды

Я еду в среброспицной коляске Эсклармонды
По липовой аллее, упавшей на курорт,
И в солнышках зеленых лучат волособлонды
Зло-спецной Эсклармонды шаплетку-фетроторт:


Мореет: шинам хрустче. Бездумно и беcцельно.
Две раковины девы впитали океан.
Он плещется дессертно, — совсем мускат-люнельно, —
Струится в мозг и в глазы, по человечьи пьян:


Взорвись, как бомба, солнце! Порвитесь, пены блонды!
Нет больше океана, умчавшегося в ту,
Кто носит имя моря и солнца — Эсклармонды,
Кто на земле любезно мне заменил мечту!

Екатеринослав. 1914. Февраль.

Барбарисовая поэза

Гувернантка — барышня
Вносит в кабинет
В чашечках фарфоровых
Creme d'epine vinette.


Чашечки неполные
Девственны на вид.
В золотой печеннице
Английский бисквит.


В кабинете общество
В девять человек.
Окна в сад растворены,
В сад, где речи рек.


На березах отсветы
Неба. О, каприз! —
Волны, небо, барышня
Цвета «барбарис».


И ее сиятельство
Навела лорнет
На природу, ставшую
Creme d'epine vinette:

Мыза Ивановка.1914. Июль.

Цветок букета дам

В букете дам Амьенскаго beau mond'a
Звучнее всех рифмует с резедой
Bronze-oxide блондинка Эсклармонда,
Цветя бальзаколетнею звездой.


Она остра, как квинт-эссенца специй,
Ее бравадам нужен резонанс,
В любовники берет «господ с трапеций»
И, так сказать, смакует mesalliance:


Условностям всегда бросает: «schoking!»
Экстравагантно выпускает лиф,
Лорнирует базарно каждый смокинг,
Но не во всяком смокинге калиф:


Как устрицу, глотает с аппетитом
Дежурнаго огейзерную дань:
При этом всем — со вкусом носит титул,
Иной щеке даря свою ладонь.

1911. Февраль.

В блесткой тьме

В смокингах, в шик опроборенные, великосветские олухи
В княжьей гостиной наструнились, лица свои оглупив:
Я улыбнулся натянуто, вспомнив сарказмно о порохе.
Скуку взорвал неожиданно нео-поэзный мотив.


Каждая строчка — пощечина. Голос мой — сплошь издевательство.
Рифмы слагаются в кукиши. Кажет язык ассонанс.
Я презираю вас пламенно, тусклые Ваши Сиятельства,
И, презирая, рассчитываю на мировой резонанс!


Блесткая аудитория, блеском ты зло отуманена!
Скрыт от тебя, недостойная, будущего горизонт!
Тусклые Ваши Сиятельства! Во времена Северянина
Следует знать, что за Пушкиным были и Блок, и Бальмонт!

1913

В лимузине

Она вошла в моторный лимузин,
Эскизя страсть в корректном кавалере,
И в хрупоте танцующих резин
Восстановила голос Кавальери.


Кто звал ее на лестнице: «Manon?»
И ножки ей в прохладном вестибюле,
Хотя она и бросила: «mais non!» —
Чьи руки властно мехово обули?


Да все же он, пустой как шантеклер,
Проборчатый, офраченный картавец,
Желательный для многих кавалер,
Использованный многими красавец,


О, женщина! Зови его в турне,
Бери его, пожалуй, в будуары…
Но не води с собою на Масснэ:
Письмо Масснэ… Оно не для гитары!..

3

• Предыдущая
• 48/77
• Следующая